«Чувствую себя отлично»
16-летний Вова Кыштымов, которому Русфонд оплатил биоимплант, готовится к поступлению в колледж
«Со мной в больнице был дедушка»
История Вовы Кыштымова – кошмар любой матери. «Сочетанная травма. Открытая проникающая черепно‑мозговая травма тяжелой степени. Ушиб, размозжение головного мозга тяжелой степени. Множественные переломы костей свода и основания черепа» – эти медицинские строчки даже читать страшно, не то что пережить. 2 сентября 2012 года Евгении до сих пор трудно вспоминать.Мама Вовы работала в торговом центре недалеко от дома. Старшая дочь принесла маме обед, а малыш оставался с папой. Когда отец вышел на кухню, Вова решил выглянуть в окно: не идет ли мама? Так он сам объяснил спустя три года после случившегося. До этого не помнил ничего, а в семь лет как-то проснулся утром и стал рассказывать все, что внезапно вспыхнуло в памяти. Правда, память восстанавливалась не без странностей – например, Вова уверял, что с ним в больнице был дедушка, а на самом деле дедушка умер за полтора года до Вовиной травмы.
– Может, и правда умершие родственники могут быть ангелами-хранителями, – размышляет Евгения.
Она до сих пор не понимает, как маленький мальчик ухитрился открыть окно. Дом новый, стеклопакеты трехкамерные и открываются туго. Залез на подоконник, нажал на ручку, навалился на москитную сетку и выпал.
– У нас под окнами кусты и трава, но Вова упал неудачно, на бетонную дорожку, – рассказывает Евгения. – Муж поехал с ним в больницу на скорой, в шоке и спешке не взял телефон. Ко мне на работу прибежала соседка, рассказала о случившемся. Я помчалась в больницу на такси. Врачи к Вове не пустили, но сказали, что удалят осколки костей черепа, введут его в искусственную кому и перевезут в Екатеринбург. Муж был в ужасном состоянии, даже толком не мог мне сказать, что случилось. Он до сих пор винит себя в произошедшем. Да и я помню те дни фрагментами: нас повезли в полицию, потом обратно домой, опрашивали соседей, снимали отпечатки пальцев.
Новоуральск, где все случилось, – закрытый город. На следующий день реанимобиль, который приехал за ребенком, сюда не сразу пустили. Родителям Вовы пришлось через знакомых решать проблему. В Детской городской клинической больнице (ДГКБ) №9 Екатеринбурга Вову прооперировали: поврежденный участок черепа заменили аутотрансплантатом – фрагментами собственной кости мальчика. Дефект закрыли титановой пластиной.
– Мы ездили к сыну каждый день: 80 км туда и обратно. Но в реанимацию нас не пускали. Через две недели мы ждали Вову в палате, куда его должны были перевести из реанимации. Было страшно: а вдруг он нас не узнает? Но, слава Богу, узнал, хотя разговаривать первое время не мог, мы по глазам увидели.
Места в палате для матери не было. Муж привез Евгении раскладушку, и она на две недели поселилась в больнице. Ухаживала за Вовой, разговаривала с ним, массировала ручки и ножки по много раз в день. У мальчика была парализована левая сторона тела. Даже когда Вова смог встать на ноги, то заваливался, а рука болталась.
– Я благодарна замечательному заведующему отделением, ортопеду-травматологу Араику Петросяну. Это он сделал операцию, а потом давал рекомендации по реабилитации, отвечал на все мои нудные вопросы. Врачи удивились тому, что через две недели Вова уже мог вставать.
Ни бегать, ни прыгать, ни качаться на качелях
Восстановление шло хорошо, незадолго до Нового года Вова уже пошел в обычный детский сад. Конечно, врачи рекомендовали ограничить занятия физкультурой и дозировать умственную нагрузку. В 2015 году семья переехала в Пермь, там Вова пошел в первый класс. В десять лет у него обострились проблемы со здоровьем, пришлось остаться на второй год, перейти на домашнее обучение. Удивительно, но у мальчика сразу же улучшились оценки.В феврале 2018 года Вова пожаловался маме на боль с правой стороны головы. Евгения с ужасом увидела торчащий сквозь кожу фрагмент металла. Хирург заподозрил фолликулит (инфекционное заболевание, характеризующееся гнойным воспалением, поражающим волосяные фолликулы. – Русфонд). Две недели лечения не дали эффекта. Мальчика положили на обследование в стационар, сделали компьютерную томографию головного мозга. Оказалось, что установленная в 2012 году титановая пластина отторгается и вызывает воспаление кости. Врачи сказали родителям, что пластину необходимо удалить и сделать новую операцию.
Уже на другой день Вову привезли в ДГКБ №9, где устанавливали титановую пластину. Евгения уволилась с работы, чтобы быть с сыном. Пластину удалили через несколько дней, встал вопрос о ее замене. Врачи решили, что лучшим решением будет итальянский имплант Custombone из керамического биоматериала. Его химический состав и структура схожи с минеральным составом человеческой кости. Такие импланты изготавливаются индивидуально по размерам дефекта на основе 3D-изображений, полученных с помощью компьютерной томографии. Саму операцию должны были провести по государственной квоте, но имплант нужно было купить. Стоил он около 1 млн руб. В семье стали думать о том, где взять такие деньги, что можно быстро продать, у кого попросить помощи. Врачи подсказали обратиться в Русфонд. В сентябре на сайте Русфонда объявили сбор средств.
– Месяцы между двумя операциями были, конечно, очень тревожными, – рассказывает Евгения. – Мы называли тогда Вову «хрустальным мальчиком». Ходили за ним по пятам, оберегали, гулял он только со мной. Нельзя было ни бегать, ни прыгать, ни качаться на качелях. Ведь под кожей головы не было фрагмента кости. Пластину уже заказали, ее нужно было оплачивать, и, конечно, я паниковала. Слава Богу, средства в сумме 954 800 руб. собрали вовремя.
10 декабря 2018 года в нейротравматологическом отделении ДГКБ № 9 Вове сделали долгожданную операцию. Через год после вживления биоимпланта врачи сказали, что он прижился и костная ткань потихоньку восстанавливается.
Выращивает микрозелень и хочет поступить в колледж
Травма и последствия четырех операций бесследно не прошли. Вова по-прежнему на домашнем обучении. Есть ограничения: нельзя долго бегать, прыгать. Даже для того, чтобы посещать фитнес-зал, Вове нужно получить разрешение врача. Два раза в год Евгения с сыном ездят на осмотры к хирургу-ортопеду, а с недавнего времени и к неврологу-эпилептологу. Вова перенес уже два эпилептических приступа. В больнице предупреждали, что такое может случиться. Сейчас он принимает специальные препараты, а Евгения знает алгоритм действий на случай, если приступ повторится, но говорит, что все равно очень боится.В семье Кыштымовых растет третий ребенок, четырехлетний Юра. Ему сейчас столько, столько было Вове, когда с ним случилась беда.
– Он еще более гиперактивный и шустрый, чем старший брат, – сетует Евгения. – Поэтому у нас все под контролем: окна, розетки. Вова тоже беспокоится, когда Юра выходит на балкон один. Тут же идет его оттуда забирать.
Вова в свои 16 лет – высокий и крепкий парень, ростом 184 см и с 46-м размером обуви. На вопросы о себе отвечает скромно: «Чувствую себя отлично, после девятого класса буду поступать в колледж на веб‑программирование, люблю компьютерные игры». В прошлом году Вова загорелся идеей выращивать микрозелень: увидел в интернете ролик, нашел, где продается оборудование и семена. Родители все ему купили, и Вова стал растить горох, рукколу, горчицу, кольраби, базилик. Витамины ели сами и возили родным. Осенью Вова планирует дать объявление о продаже микрозелени, предложить свою продукцию маленьким кафе. При всей любви к компьютеру подросток любит с семьей ездить на дачу под Нижний Тагил.
– Там у нас глушь, связи нет, – говорит Евгения. – Вове нравится с дядей, с дедушкой, с папой ездить на квадроцикле, на болотоходе, с бабушкой в лес ходить. Мне дочь на день рождения подарила собаку породы джек-рассел-терьер. И Вова помогает с Боней гулять, дрессировать ее.
Теперь Евгения не может безучастно читать истории детей в письмах-рассылках Русфонда:
– Сколько могу, всегда перечисляю, как же иначе – ведь такие же пожертвования помогли спасти моего сына.
Фото из личного архива
