Колонка биолога

Развод по болезни

Одни заболевания у детей подталкивают к разводу, другие, наоборот, способствуют укреплению семьи

Очень часто в письмах, которые приходят в Русфонд, описана одна и та же ситуация. У ребенка обнаруживают тяжелое заболевание, и отец, не выдержав такого испытания, уходит из семьи. Всегда ли так происходит и в чем причина такого поведения?

Психологи объясняют сложную ситуацию в семье стрессом, которые испытывают оба родителя больного ребенка. Пытаясь преодолеть трудности, мать и отец отдаляются друг от друга, и ребенок, вместо того чтобы связывать, еще больше разделяет их. Разрушенные надежды, бытовые сложности, колоссальное напряжение выливаются во взаимные претензии, а дальше – распад семьи. «Болезнь ребенка не означает, что развод неизбежен», – уверяет один из сайтов для отцов, как бы предполагая, что по умолчанию все-таки да, почти неизбежен.

В России нет статистики, насколько часто распадаются семьи с больными детьми по сравнению с обычными семьями. Исследований такого плана немного и на Западе. Чтобы получить надежные результаты, нужна большая выборка семей с заболевшими детьми, которую в отсутствие национальной статистики, позволяющей связать уровень разводов с семейной демографией, бывает непросто получить. Опросы тут не могут быть надежным инструментом. Ученые из Вашингтонского университета в Сиэтле (США) на основании анкетирования показали, что одни заболевания у детей подталкивают к разводу, другие, наоборот, способствуют укреплению семьи. К заболеваниям, разрушающим семьи, относятся, например, врожденный порок сердца и ДЦП, а к диагнозам, укрепляющим семью, – отставание в развитии и астма. Эти выводы цитируются и в других научных работах, и в популярной литературе. Однако надежны ли они? В исследование попало всего 12 семей, где были дети с ДЦП (распались три) и 21 семья, где у ребенка обнаружили порок сердца (распались шесть). Это слишком скромные выборки, чтобы делать далеко идущие выводы.

Достоверно ответить на вопрос, как часто разводятся родители тяжелобольных детей, можно лишь там, где централизованно учитывается демография и частота возникновения тех или иных заболеваний. Одна из таких стран – Норвегия. Наличие национального онкологического регистра и хорошей демографической статистики позволило исследователям из университета Осло проследить связь родительских разводов с онкологическими заболеваниями детей, опираясь на данные почти миллиона семейных пар (все население Норвегии – около 4 млн человек). Количество разводов в 4,5 тыс. семейных пар, где ребенок заболевал раком, сравнивали с количеством разводов в похожих семьях, где дети ничем серьезным не болели (учитывались возраст и образование родителей, доход, продолжительность брака и т. д.).

Главный вывод исследования – онкологическое заболевание у ребенка не повышает вероятность развода его родителей. «Вопреки существующим мифам», – добавляют авторы в выводах. Исключение составляют лишь семьи, в которых матери получили высшее образование: при болезни ребенка такие пары разводятся чаще, чем аналогичные контрольные семьи, но объяснить причину этого исследователи не берутся. Изначально авторы предполагали, что онкологические заболевания центральной нервной системы у детей должны сильнее сказываться на разводах, поскольку даже при успешном лечении часто приводят к тяжелой инвалидности. Однако и этого не наблюдалось. Острый миелобластный лейкоз, как более тяжелый, должен был бы сильнее влиять на разводы, чем острый лимфобластный, – но и эта гипотеза также не подтвердилась. Не сказывалось на частоте разводов и такое трагическое событие, как смерть больного ребенка. Единственный вид рака у детей, который статистически значимо повышал уровень разводов родителей, – нефробластома или опухоль Вильмса; причины этого исследователи назвать не берутся, а просто констатируют факт.

Родители больных детей испытывают больший стресс и преодолевают больше трудностей, чем родители здоровых, – это не только очевидно с точки зрения здравого смысла, но и подтверждено исследованиями. Бесплатная медицина и хорошая социальная поддержка в скандинавских странах могут смягчить, но не исключить испытания, выпадающие родителям. Трудности должны были бы приводить к увеличению частоты разводов, но не приводят, потому что компенсируются какими-то силами, укрепляющими семью.

Что это за силы, можно предположить, вспомнив, откуда вообще взялась моногамия. Моногамия – частое явление у птиц и редкое у млекопитающих, среди которых менее 3% видов образуют устойчивые пары. У животных моногамия возникает там, где она повышает шансы произвести на свет потомство и шансы для этого потомства выжить. Преимущества моногамии очевидны для птиц, у которых самки высиживают яйца и не могут отлучаться из гнезда, и не так очевидны для млекопитающих, у которых вынашивание и лактация повышают выживаемость детенышей. Детенышам приматов нужен долгий уход и воспитание, поэтому моногамных видов у них сравнительно больше (до 25%), но они не составляют большинство. После исследования ученых из Кентского университета считается, что устойчивые пары образуются у приматов, детеныши которых подвергаются меньшей опасности со стороны хищников и большей – со стороны собственных сородичей.

Дети с серьезными заболеваниями нуждаются в заботе и внимании сильнее других детей – это, возможно, и является противовесом, который уравновешивает стрессы, трудности и прочие неблагоприятные факторы, которые могут приводить к разводам. Вероятно, отчасти поэтому распад таких семей и выглядит более заметным, частым и неестественным явлением, которое привлекает к себе особое внимание.

Иллюстрация Родиона Китаева