Неопознанный объект

Косые взгляды окружающих как тренажер для внутренних изменений

Яна Кучина, редактор, журналист, человек с ДЦП, ведет на сайте Русфонда постоянную рубрику. Раз в месяц Яна пишет о том, как диагноз влияет на ее жизнь и на людей вокруг. В шестой серии наша героиня рассказывает о том, как она научилась реагировать на косые взгляды окружающих.

На меня все смотрят. Всегда и везде. Это понятно, в мире прямоходящих людей я – неустойчивый неопознанный объект. Иногда я очень устаю и рисую на лице кошачьи усы, пришиваю к куртке заячьи уши и думаю, что на меня смотрят из-за усов и ушей. Я бы тоже смотрела.

В детстве я представляла, что я вообще не человек, а русалка. Помните, Ариэль пела песню – мол, хочу ходить по песку, танцевать, принца хочу. И я думала: «Вот, у меня проблемы совсем как у рыбы». Друзья слушали меня снисходительно. Всем людям, дескать, кажется, что они особенные, но, Яна, это не так.

Ну хорошо, давайте я расскажу про первый день, когда мне показалось, что я «особенная». Я сидела на балконе и копалась в коробке с книгами. Было лето, книги родители вытащили на балкон, я часами валялась, читала – то «Таинственный сад» Фрэнсис Элизы Бёрнетт, то «Приключения желтого чемоданчика» Софьи Прокофьевой, пускала на улицу самолетики из тетрадки в клеточку. И тут под балконом раздались детские голоса. «Да нет же, – говорила одна девочка другой, – это именно в этом доме, точно. Здесь живет та ужасная девочка. Ну которая. Ну ты что. Ну такая уро-о-одка, ну». Мне стало ужасно интересно. Мы только недавно переехали, и я пока не видела тут никаких уродских девочек. Я высунулась посмотреть, на чей балкон они показывают. Как девчонки выглядели, с четвертого этажа было не очень видно, обе ели мороженое, а у той, что постарше, в руках был воздушный шарик. Они показывали на мой балкон. А я подумала: «Интересно, с кем они наш балкон перепутали». Еще полежала, потом пошла за бананом на кухню и вдруг поняла, что «та ужасная девочка» – это я.
Странно, но случайные слова совершенно чужих людей могут стать твоей правдой на много лет. До этого я точно знала: со мной все в порядке. Конечно, можно было не обратить на них внимания: кто они, эти девчонки, – сами уродки! И на всех остальных людей тоже можно не обращать внимания. Это вообще очень популярный подход: разрешить себе думать, что вокруг – толпа невежественных идиотов. Я часто так делаю. Вот я вспоминаю, как в отпуске гуляла по Одессе или Венеции, и в моих воспоминаниях вообще нет людей. Абсолютно пустые улицы, на площади Сан-Марко ни одного человека. Подруга мне как-то сказала, что я как жаба. Жабы, дескать, видят только еду и врагов (я вижу только друзей), а на всем остальном просто не фокусируются.

Но этот хладнокровный подход – «забыть и забить» – заводит людей в какой-то необитаемый мир. У меня, например, есть знакомые, которые вообще не в состоянии поддержать беседу с людьми без диагноза. Еще одно гетто по случайному признаку – нет, спасибо, я не хочу так жить. И потом: есть близкие люди, в которых растворителем не плюнешь и из пейзажа не сотрешь. Ну то есть можно, но сам же обеднеешь.

А близкие люди не обретают какую-то особую мудрость только потому, что она нужна.

Я, к примеру, однажды чуть не уволилась со своей любимой-единственной работы.
Это был вечер очень счастливого дня. Мы с коллегами поехали в командировку в Ярославль – посмотреть, как печатаются в местной типографии наши книги. Книги печатались отлично, что с нами, что без нас. Мы хохотали, ели, гуляли по Ярославлю, предвкушали ночевку в отеле-корабле. Под звук наших шагов и смеха я думала: вот же мне с ними повезло. И работать с ними, и быть с ними. И вообще. На набережной все развеселились, что одна коллега осалила другую, и вот уже все бегут вперед, подначивая друг друга. А меня никто не осалил. Я смотрела, как они убегают в темную даль (был уже вечер), и думала: какого черта. Подумали, что я бегать не умею? Ну так не бегали бы сами, команда мечты. Или спросили бы! Зачем решать за меня? Эти люди – так себе, думала я, дайте мне других! К счастью, на мне висел кредит, а через пару недель я успокоилась и подумала, что вообще-то сама хороша. Могла бы не стоять столбом, скорбно удивляясь человечеству, а кинуться в кучу и переловить их всех. И это еще вопрос, кто тут не умеет себя вести с людьми.

С тех пор я изменила стратегию и стала любопытной и разговорчивой жабой. Начала с детей. В России дети часто шарахаются от меня, плачут, боятся. Я думала, это потому, что они маленькие и в непонятных движениях видят опасность, но когда поехала в Амстердам, поняла, что это не так. Ни один голландский ребенок не орал от ужаса при виде меня. Отлично, подумала я, это излечимо. Теперь, когда ребенок в метро спрашивает: «Что это с ней?», а его мама шипит: «Не смотри, не смотри на нее!» – как будто он может от меня заразиться, я останавливаюсь и говорю: «Со мной все в порядке. Просто я умею ходить только так, а как ты – не умею. Так бывает. Ты испугался? Это очень некрасиво?» «Нет, – говорят почти все дети, – это норм. Просто это странно. Вот так не можешь ногу выпрямить, что ли? Я подумал, ты старая, как моя бабушка Вера. А бегать можешь? А на самокате, как я?» Оказалось, что детей интересует всего два вопроса. Во-первых: почему. Интерес у них чисто практический. Они хотят знать, что случилось со мной, чтобы это никогда не случилось с ними. Для детей очень правильная стратегия, я считаю. Мир еще не изучен, вдруг где-то есть лужа и если из нее попить, козленочком станешь. Второй вопрос примиряет меня со всеми людьми сразу. Все дети спрашивают: «Тебе больно?» И если я отвечаю честно: «Иногда», – они дарят мне жвачки или просто обнимают. Или показывают царапину на локте – мол, не только тебе больно, бро!

Мне нравится думать, что эти дети никуда не исчезают из взрослых. То есть когда взрослые люди советуют мне не выходить из дома, не ездить на метро «в моем положении» и вообще немедленно выйти замуж за христианина, чтобы взял на себя этот крест, им тоже просто хочется узнать, не больно ли мне и как им самим избежать моей судьбы. Еще мне нравится думать, что если бы я с каждым, кто сказал мне однажды: «Да если б я был такой, я бы лучше сдох!» – поговорила бы, они бы все разулыбались и дали бы мне сигарету, или мятную конфету, или что там носят взрослые люди в карманах. И обняли бы.
Мне очень жаль, что я не могу вернуться в тот день на балконе и заорать что-нибудь классное сверху. Типа: «Я не урод, я – енот!!!» Мне кажется, тогда моя жизнь сложилась бы куда счастливее, а может, и не только моя. Может, мы бы с теми девчонками подружились. В конце концов, кроме ДЦП у меня еще были «Денди», ручная крыса и личный плеер, но с расстояния в четыре этажа этого, конечно, не разглядеть.

Фото Анны Иванцовой