Побольше хорошего
Жизнь и борьба Вадима Савельева
Рубрику ведет Сергей Мостовщиков
Если правда, что для кого-то жизнь – борьба, не сомневайтесь, что есть и те, для кого борьба – это жизнь. Допустим, для Вадима Савельева из Уфы это даже несколько видов борьбы, причем спортивной. К восьми годам он уже так в этой своей борьбе преуспел, что его собрались было записывать в олимпийский резерв страны, но тут как раз обнаружилось, что жизнь приготовила парню новый вид состязаний. У Вадима Савельева нашли порок сердца. Две попытки устранить его не удались. Врачи не смогли по кровеносным сосудам добраться до нужного места в сердце, чтобы закрыть отверстие в межпредсердной перегородке окклюдером, купить который помог Русфонд. Пришлось раскрывать грудину и делать операцию на открытом сердце. После этого картина мира изменилась. Стало неважно, действительно ли жизнь – это борьба, а борьба – это жизнь. Потому что за один день не стало ни прежней жизни, ни будущей борьбы. Можно ли победить в такой схватке? Об этом мы разговариваем с Сергеем Савельевым, отцом Вадима.
«Я родился в Уфе, вырос в Уфе, учился в Уфе. Меня в принципе очень даже устраивает. Я ездил. И Москва, и Питер. Но наш город стабильный такой по размерам, и народ здесь более лояльный, а в больших городах он более глухой. Я рос тут на районе, он называется Затон. Раньше он был как бы криминогенный, приезжим здесь было трудно, а сейчас он просто очень хороший, налаженный, дороги тут, речка, берег, пляж.
Меня отец еще в детстве отдал на карате. Мне нравилось. А так вообще я, мне кажется, прямо с рождения начал бегать и мячик пинать. Вот тут у нас коробка недалеко, я на этой коробке вырос. И зимой и летом. Зимой особенно. Футбол зимний это вообще… Две пары носков, между ними надеваешь полиэтиленовый мешок и гоняешь, пока родители не придут.
Школу я окончил, пошел в нефтяной институт – и не закончил. Я был такой бунтарь немножко, не хотел слушать, хотел говорить. Поэтому не понравилось, ушел. Поехал в Казань – в авиационный, думал его закончу, но тоже забрал документы, ушел. Вернулся в Уфу, заочно учился тут в авиационном и потихоньку взрослел, работал. А потом появился у меня вот он, Вадим.
Он у меня от первой жены. Мы с ней как бы разошлись, я пожил две недели без них. Что-то мне как-то стало не по себе. Я узнал, что права у всех родителей одинаковые, что у матери, что у отца. Ну и я судился. Сначала добился ограничения родительских прав, а потом все, сын остался со мной, полтора года ему было где-то.
С рождения у нас были проблемы – у него оказалась волчья пасть, он как бы родился без нёба. Делали операцию ему здесь, в Уфе, в детской республиканской больнице. Очень хорошие врачи, кстати, сделали все тьфу-тьфу-тьфу. Но пришлось заново учиться разговаривать. Ходили мы в садик специальный, к логопеду. А потом моя новая жена – молодец она – сама его за полгода научила читать. К спорту я его начал приучать где-то с трех примерно лет. Маленький он был ребенок очень. Мы потихоньку дома сначала занимались – турник, отжимания. А потом я его привел в зал. Я сам как бы на смешанную борьбу ходил, а рядом у нас группа была по тхэквондо. Туда его отдал, сделали ему растяжку, все такое. А потом он выбрал сам борьбу, смешанные единоборства, греко-римскую еще начали пробовать, стало получаться очень хорошо. Он четырехкратный чемпион республики. По городу его многие знают. Он легенда зала.
В какой-то момент его решили взять в школу олимпийского резерва. А у них там медкомиссия полностью. До этого никаких шумов в сердце, ничего нигде не слышали. Физически вообще никакого намека не было. Он мог 25 минут отбоксировать и продолжать дальше без одышки. Видимо, сказалось то, что с детства стали давать нагрузку, у организма было много сил. Но сказали, что у него порок сердца. Причем такой, что со временем может возникнуть недостаточность, тем более если продолжать заниматься спортом.
Тяжелая новость. У нас как бы были уже планы на жизнь. По спорту у него были отличные данные. А тут операция. Легли мы на нее в десять лет. Русфонд помог нам купить окклюдер. Но у нас какая получилась ситуация. Нам не смогли поставить этот окклюдер. Два раза ставили – через один прокол, через второй, но у нас как-то там вены устроены неправильно, я сейчас не помню. Не получилось. Так что через неделю легли мы на прямую сердечную операцию.
Ну что делать. Через полгода я повел его в зал с собой. Без нагрузок физических, просто чтобы вспоминал технику. Пошли на смешанные единоборства и на греко-римскую борьбу. Сложный был период. Легенда зала, а начал заниматься – и полный ноль. Физика ушла полностью. Он после операции был вообще белый, как промокашка. Белый и в синих полосках вен. Но вот так понемногу, на свой страх и риск. И начали восстанавливаться. Быстро вошли в старый график – шесть тренировок в неделю. А на каникулах – двенадцать тренировок в неделю. То есть утром и вечером. Один день выходной.
Как у нас это получилось? Мне кажется, надо верить. Не надеяться, а именно верить. Верить в то, что человек способен на многое. Он многое может пережить и перебороть. Да, если проблемы большие, не получится как ни в чем не бывало. Но жить-то можно дальше. Можно жить, особенно если ты не один. А если один, то я даже не знаю, как справляться. Так я думаю.
Про Бога тоже я еще много думаю. Я не крещеный, я наполовину татарин. Но если что случается, я с этим человеком больше всех разговариваю. Разговор у меня с ним постоянно происходит, хотя я в церковь не хожу. Потом, когда все становится нормально, забываю его, но иногда говорю себе: он твоими делами интересовался, а что же ты не спросишь, как дела у него? Плохие качества есть у каждого человека. Но надо стараться все же развивать в себе побольше хорошего, прямо стараться. Просто взять кому-нибудь и помочь, даже какой-то мелочью, даже кому-нибудь незнакомому. И это будет, может быть, убивать в тебе все плохое.
Потому что плохое может с каждым случиться в любую минуту. Как раз может быть даже, когда у тебя все очень хорошо. Ты расслабился, и жизнь в этот момент тебе вдувает до конца. А когда ты не зол, а добр, ты больше готов ко всем этим сложностям.
Ну и спортом нужно заниматься всем. Нужно быть подготовленными. А к чему – жизнь сама покажет».
Фото Сергея Мостовщикова
