Катя Богунова и ее дети

Пицца и танки

Как поживает семья Кати Богуновой

Русфонд не писал про Катю Богунову и ее детей почти год. Это была рубрика Виктора Костюковского. В мае этого года после тяжелой болезни он умер. Не только мы потеряли друга и соратника, но и семья Кати Богуновой потеряла помощника, защитника, человека, который заинтересованно следил бы за их жизнью, давал бы возможность людям посочувствовать и помочь этой обычной, но непростой семье. Теперь, когда Виктора нет, мы решили, что его рубрику нужно продолжить.

Я еду знакомиться с Катей Богуновой и ее детьми – Матвеем, Тимофеем и Колей, у которого ДЦП и которого Катя выхаживает с рождения вопреки советам врачей. Врачи предлагали отказаться от мальчика: «никогда не будет ходить», «никогда не заговорит», «будет овощем». Но Коля растет не овощем, а весьма любопытным фруктом, который первого сентября пошел во второй класс физико-математической гимназии.

Живут они под Петербургом, в Колпино – это примерно полтора часа от Петроградской стороны, где живу я. Заезжаю в магазин купить детям что-нибудь вкусное и выбираю пиццу. Ведь все дети любят пиццу. Пусть будет «четыре сыра». Я не знаю, какие гостинцы привозил Богуновым Виктор Владимирович, писавший про эту семью несколько лет подряд и, судя по всему, ставший для них близким другом и ангелом-хранителем. Волнуюсь, примут ли они меня или отправят восвояси вместе с пиццей и всеми ее четырьмя сырами.

По дороге мне звонит Катя: «Саша, я выбежала напечатать фотографии: у нашей бабушки сегодня день рождения, готовим подарок. Вы простите, если я задержусь, мальчишки дома, откроют». «Без взрослых?» – спрашиваю. «Ну, у нас Матвей за старшего, ему пятнадцать». Самый старший брат – Вадим – уже взрослый и живет отдельно.

В квартире нет звонка, и номера на двери тоже нет. Звоню Кате, она говорит: «Стучите». На стук мне открывает долговязый парень с серьезным взглядом, за ним, как в мультике, веером высовываются три любопытные головы: Коли, среднего брата Тимофея и кошки Баси. Думаю: вышли встречать в прихожую, – но, сделав два шага бочком из дверного проема, заставленного обувью, понимаю, что это уже гостиная.

«Я Саша. Вот, привезла вам пиццу», – неуверенно протягиваю Матвею пакет. «Да-а-а!» – кричит Коля и салютует мне. «А мы думали вас тортиком угостить», – говорит Тимофей. Протягивает руку к холодильнику, который теснится рядом с книжным шкафом тут же, в гостиной. Тортик в честь возвращения с каникул ребятам подарили соседи.

Я совершенно не представляю, как мама объяснила им, кто я и зачем приехала. Колю, сидящего в кресле, подкатывают к столу. Младшие выжидающе смотрят на меня, пока Матвей хлопочет с чаем и пиццей.

– А я про тебя буду писать историю, – говорю Коле. – Даже про вас всех.

– Какую историю? Вы что, писатель? – Коля прищуривается, сопоставляя какие-то факты, как Эркюль Пуаро.

– Я журналист. Помнишь Виктора Владимировича – он про вас писал, теперь буду я.

По беглому переглядыванию братьев я понимаю, что Коля не знает, что Виктор Владимирович умер. И теперь больше всего боюсь вопроса: «А где Виктор Владимирович?» Но Коля не спрашивает. Матвей отвлекает его тортом:

– Какого цвета кусок есть будешь?

Торт разноцветный, и Коля от радости не может выбрать кусок. Предлагаю считалку: «На золотом крыльце сидели», получается красный. Коля говорит больше всех, перемешивая летние впечатления с вопросами: «А на какой машине вы приехали?», «А мы будем играть в танки?», «А какого вкуса вам кусочек достался – персик или абрикос?» Из-за болтовни он доедает последним. Ну и еще потому, что ему есть трудно. Но ест он сам, левой рукой, правой не получается держать ложку. Старший брат только помогает вытереть рот салфеткой и строго ворчит: «Опять весь перемазался!» Но это не раздражение на надоевшего больного – «ему подушки поправлять, печально подносить лекарства…», – а самое что ни на есть здоровое отношение старшего брата к младшему, когда никаких поблажек, но если кто малого обидит – лучше не попадайся.



Торт съеден, а Кати все еще нет, пицца готова, но мы не едим, ждем Катю и начинаем играть. «Давайте в "Монополию"! – предлагает Коля. – Ее подарил Виктор Владимирович». Мальчик снова ни о чем не спрашивает, но внимательно смотрит на меня, ожидая реакции.

– Коль, «Монополия» – это долго, – снова выручает старший. – Ты же в танки хотел.

И мы начинаем резаться в танки. Наше поле сражения – коврик в гостиной, куда Тимофей зачем-то еще приносит «препятствия»: несколько колючих кочек – Колины массажеры для стоп, какие-то коробки.

– Не надо, и так не развернуться, – ворчит Матвей, зашвыривая препятствия и кошку в малюсенькую детскую. Ставим танки на середину комнаты «спинами» друг к другу, по команде включаем пульты управления. А дальше главное – отъехать, быстро развернуться и палить. Мой танк отъезжает к холодильнику, Колин – к обеденному столику, и пока я путаю кнопки и ручки, Коля ловко настраивает на меня пушку и палит, гогоча от моих причитаний: «Ай, погоди, где тут разворот, ай, так нечестно!» Вскоре танки разряжаются. Тимофей несет еще игры – настольные.

– А может быть, все-таки в «Монополию»? – снова предлагает Коля.

Но тут приходит Катя с фотографиями. Мы убираем игры и накрываем стол. Коля сам раскладывает всем пиццу, довольно позируя для фото. А потом опять съедает все последним и, явно не наевшись, тихонько спрашивает:

– А вы еще приедете?

Мама все слышит и говорит: «Саша теперь будет приезжать вместо Виктора Владимировича». Коля немного думает, а потом говорит:

– Привезите, пожалуйста, в следующий раз две пиццы.

И тут же, сменив тон на нарочито-деловой, наказывает:

– Я вам бронирую время. Во вторник в два часа. Сможете?

В его голосе – неуверенность. Ведь Виктор Владимирович почему-то приезжать перестал. Так, может быть, перестану и я? Коля спрашивает у меня снова и снова, приеду ли. И повторяет: «Я вам бронирую время». И я снова и снова говорю ему: «Конечно, приеду».

Ведь мы же еще не поиграли в «Монополию».

Фото Алексея Лощилова