Реакция Понсети

Путешествие одной инновации
из России в Минздрав и обратно

Лев Амбиндер,
президент Русфонда, член Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека

23 января директор департамента медпомощи детям Минздрава РФ Елена Байбарина приняла директоров Русфонда по моей просьбе. Я просил прокомментировать ее заявление на Конгрессе пациентов о фондах, что «бесконечно собирают с нас всех деньги на лечение, которое элементарно получить за госсчет, например лечение косолапости методом Понсети, и я с этим борюсь», и о подготовке положения, «где благотворительные фонды должны применять свои силы». Русфонд в 2014 году вложил 18 млн руб. в лечение по Понсети в рамках закона о благотворительности. Неужели, зная про эти 18 млн, Минздрав и впрямь считает, что лечить по Понсети «элементарно за госсчет»? И что же за документ разрабатывает Минздрав в обход закона?

• Игнасио Понсети создал свой метод в 40-е годы ХХ века. Его отличает дешевизна и высокая эффективность. В 2007 году эту инновацию в Россию ввез ярославский хирург Максим Вавилов, сейчас действуют обучающие центры в Ярославле и Петербурге, метод Понсети практикуют 30 городов, излечивая в год до 1000 детей. Русфонд финансирует частные клиники Ярославля, Москвы, Петербурга и Уфы. Минздрав РФ не поддерживает технологию Понсети, он финансирует традиционный метод Зацепина.

Елена Байбарина сделала свое заявление на Конгрессе пациентов в ответ на просьбу матери тяжелобольного ребенка о помощи. Пока ее малыш в больнице, поликлиника не выдает препарат траклир, им должна обеспечивать больница, но в больнице траклира нет – дорог (в 2014-м упаковка стоила 158 тыс. руб., обычно родители просят у Русфонда шесть упаковок на год). «Нам все обещают завтра, а дети хотят жить сегодня», – плакала мать. Тут Елена Байбарина и сказала о фондах, дублирующих госбюджет вместо того, чтобы отдавать деньги, например, на траклир, и о положении, которое «готовит и внесет» Минздрав.

Так вот, при встрече Елена Николаевна заверила нас, что претензий «по Понсети» у нее к Русфонду нет, «хотя ОМС и оплачивает это лечение». И что положение для фондов с указанием, куда именно они должны вкладываться, Минздрав тоже не готовит. Понятно, зачем топ-менеджер Минздрава переключила внимание плачущей матери на свою борьбу с фондами. Странно, что топ-менеджер Минздрава до сих пор не знает истинного положения дел с внедрением этой инновации – метода Понсети – в России. Он по всем показателям так убедительно опережает метод Зацепина, что уже и эксперты Минздрава называют его «золотым стандартом лечения косолапости». Но Минздрав финансирует Зацепина. ОМС платит за Понсети? Это не вполне так. Лечение включает три этапа: ахиллотомию, гипсование и ношение брейсов. Тариф ОМС как минимум втрое ниже потребности, а то и вчетверо – в регионах тарифы разнятся. А брейсы ОМС вовсе не учитывает. И если дом младенца за сотни километров от клиники, то надо еще устроить ему с матерью жилье на пару месяцев. Тут очевидный плюс Понсети – амбулаторное лечение в отличие от стационарного Зацепина – оборачивается дополнительными тратами. Ясно, кто приплачивает к ОМС, – родители либо фонды.

Давайте на минуту отбросим все инновационные черты метода Понсети, кроме одной – стоимости. Отбросим и показатели инвалидности (Понсети не дает инвалидов, за Зацепиным такой грех водится, и госбюджет всю оставшуюся жизнь содержит калек). Итак, госквоту на один курс Зацепина в Минздраве оценивают в 120 тыс. руб. Ребенку требуется три-четыре курса, в среднем это 420 тыс. руб. В России в год рождается до четырех тысяч косолапых. Чтобы поставить их на ноги по Зацепину, надо 1,68 млрд руб. Понсети для одного ребенка у ярославцев обходится в 120 тыс. руб., сюда включены и брейсы, и жилье для мамы с младенцем. Та же цена в их клиниках в Москве, Петербурге и Уфе.

То есть Понсети, если помножить его на Россию, обошелся бы Минздраву всего в 480 млн руб. – министерство сэкономило бы 1,2 млрд руб.

Русфонд в 2014 году оплатил лечение методом Понсети 150 детям на 18 млн руб. Другие фонды в финансировании метода Понсети нами не замечены. То есть Елена Байбарина пеняет Русфонду за растрату 18 млн руб. и пренебрегает возможностью сэкономить госбюджету 1,2 млрд руб.?!

Благотворительные фонды в здравоохранении нашей страны обычно играют одну из двух ролей: скорой финансовой помощи больным, когда госбюджету она не по силам; и венчурных фондов поддержки инноваций, когда Минздрав не может или не хочет в них вкладываться. Крупные же фонды вроде Русфонда, «Подари жизнь», «Линии жизни» или «Адвиты», как правило, совмещают обе роли. Семилетняя история с внедрением мировой инновации Понсети в российскую ортопедию тому прямое свидетельство.

Год назад, 4 февраля, специальное совещание у статс-секретаря, замминистра Дмитрия Костенникова было посвящено инновационным инициативам Русфонда, которые не нашли поддержки в департаменте Байбариной. Дмитрий Костенников тогда сказал ключевую, как мне показалось, фразу: «Русфонд преувеличивает возможности министерства, мы действуем лишь в рамках бюджета и в соответствии с бюджетными правилами». Отсюда следовало, что впредь нам не стоит рассчитывать на информационную и организационную поддержку Минздрава. Ну, хотя бы объяснились, подумалось. Хотя бы мешать не будет...

То есть еще год назад логику чиновников в ситуации Зацепин-Понсети можно было хотя бы понять. Начальство требует роста объемов высокотехнологичной медпомощи (ВМП), потому что больше ВМП – выше качество отечественной медицины. Метод Зацепина – это ВМП. Метод Понсети – это не ВМП: прост, дешев, несерьезен, даже на госпитализацию не тянет… Но как теперь, когда страна затягивает пояса антикризисными мерами, понять эту логику?

Как и прежде, Минздрав предупреждают: Русфонд готов к сотрудничеству.