Чужаки в Минздраве

Где границы дозволенного в действиях НКО на рынке общественно полезных услуг?

Лев Амбиндер,

президент Русфонда, член Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека

Сегодня пройдет спецзаседание Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека с весьма необычной повесткой: «Роль гражданского общества в развитии донорства». Еще две недели назад ничего, как говорится, не предвещало. 16 января постоянная комиссия СПЧ по здравоохранению провела слушания по докладу Русфонда о его проекте «Программа ускорения строительства Национального регистра доноров костного мозга (РДКМ) в 2018–2022 годах». Участники обсуждения из Минздрава РФ, ФМБА и их учреждений высказались против Программы, а Русфонду дали понять: не дело НКО влезать в сугубо медицинские дела. И председатель СПЧ Михаил Федотов неожиданно для всех назначил на сегодня заседание совета.

Суд и суть дела

19 января «Ъ» рассказал о слушаниях в постоянной комиссии СПЧ по здравоохранению. Напомню суть. В августе 2013 года Русфонд начал финансировать регистр потенциальных доноров костного мозга в НИИ имени Р.М. Горбачевой Петербургского медуниверситета имени И.П. Павлова. Мы сознавали грандиозность задачи и насущную потребность страны в собственных донорах. Для трети больных раком крови трансплантация костного мозга (ТКМ) – единственный шанс на спасение. В РФ в год проводится до 300 неродственных ТКМ – мало, но и для них большинство трансплантатов люди и фонды покупают за рубежом. Русфонд финансирует еще семь, кроме петербургского, регистров.

На базе НИИ имени Горбачевой при поддержке Русфонда создан Национальный регистр, в нем донорские фенотипы 74 тыс. потенциальных доноров 14 регистров РФ. Мировая база насчитывает 30 млн добровольцев. России в ней еще нет.

За 4,5 года Русфонд инвестировал в регистры 540 млн руб. Это пожертвования 2 млн россиян – телезрителей «Первого канала», читателей «Ъ», rusfond.ru и ряда компаний. В 2016 году на деньги Русфонда в НИИ имени Горбачевой была открыта новая клиническая лаборатория, в ней приспособились типировать образцы крови потенциальных доноров. На открытии мы случайно узнали, что в Германии реагенты на одно типирование обходятся в €25. А мы платили за то же 14 тыс. руб. (€200). И это еще самая низкая в стране цена. В кировской «Росплазме» в сопоставимых исследованиях одно типирование обходится госбюджету в 28 тыс. руб. А есть регистры, где цена и 35 тыс. руб.

Мы не нашли в России ответ на вопрос, почему платим втридорога. Мы нашли его в Германии (7,6 млн доноров). Там шесть лет назад НКО, которые и создали немецкую базу доноров, перешли на NGS-технологию первичного типирования. Она снизила стоимость, повысила скорость и качество типирования. Мы изучили этот опыт и предложили его петербуржцам. Нас не поддержали. Тогда мы внедрили его в Казанском (Приволжском) федеральном университете (КФУ) – в Институте фундаментальной медицины и биологии, где ведут исследования на аппарате MiSeq. Именно на таком немцы освоили NGS-технологию. Она уже снизила в Казани цену вдвое против петербургской.

Вот главное из опыта ФРГ: серийное производство фенотипов потенциальных доноров (они и есть цель первичного типирования) надо налаживать в отдельных лабораториях. Мы готовы финансировать новые лаборатории при клиниках, коль так уж вышло, что регистры у нас растут при центрах трансплантации. Но серийное производство требует прямого управления. Прописная истина, но как это сделать на практике?

Так родилась идея совместных предприятий (СП), которые образуют госучреждения и НКО. Ее Русфонд и положил в основу Программы ускорения с намерением вложить за пять лет 1,575 млрд руб. и довести Национальный регистр до 300 тыс. человек. Эту идею СП НКО и отвергли лидеры здравоохранения 16 января.

Отчего они так возбудились?

Проект Программы опубликован в «Ъ» 1 декабря 2017 года. Мы отправили ее в Минздрав РФ за комментарием. Минздрав отмолчался. 16 января на слушаниях в СПЧ на нас свалилось столько вздора, что оторопь берет. К примеру, представитель Минздрава заявила, что обсуждение бессмысленно, так как нет закона о донорстве костного мозга, а значит, нет и регистров (?!). Нам также отказывают в праве хранить единую базу фенотипов из соображений национальной безопасности и тут же называют приоритетным вступление в международный регистр. Но вступить – значит передать туда базу фенотипов. То есть странам НАТО доверия больше, чем Русфонду?

Приятель-журналист не удивлен: а что вы хотели?! НКО, которая никто и звать никак, пусть даже и Русфонд, без спроса ввозит в страну инновацию и учит жить. Это как? Да мало того что ввозит, так еще и без спроса внедряет! И вы хотите, чтоб этот беспредел поддержали?!

По-моему, все глубже. Вот партнер оправдывается: принятая в стране система не позволяет негосударственным организациям занятия с биоматериалами и персональными данными любых доноров. А как же частные лаборатории и клиники по всей стране, спрашиваю. То есть частным компаниям можно, а нельзя только некоммерческим? Почему? Потому что не принято? Мы посягнули на сложившийся уклад?

Между тем прошлогодним Постановлением Правительства РФ №89 заложена основа развития НКО – исполнителей общественно полезных услуг. Разве не в этом тренде наша Программа?

Но кто устанавливает границы дозволенного для НКО на рынке общественно полезных услуг? Кто определяет качество и эффективность этих услуг? За все в ответе Минюст РФ. Но в состоянии ли он в одиночку оценить хотя бы экономическую эффективность НКО, если о методике расчета сами НКО еще не договорились?

Это все вопросы, на которые пока нет ответов.

Первое СП НКО будет казанским

Так обстояли дела до этой недели. Но 29 января в КФУ мы договорились с ректором Ильшатом Гафуровым и директором Института фундаментальной медицины и биологии КФУ Андреем Киясовым о регистрации совместного предприятия университета и Русфонда – АНО «Казанский (Приволжский) регистр потенциальных доноров костного мозга». В частности, решено: никаких имущественных взносов от КФУ не требуется. Ильшат Рафкатович поручил Андрею Павловичу выделить помещения под новую лабораторию первичного NGS-типирования потенциальных доноров костного мозга. Это будет первая такая лаборатория в России. Оборудование закупает Русфонд и передает КФУ в безвозмездное пользование. Русфонд финансирует всю деятельность лаборатории. Ее обслуживает персонал института, руководствуясь, как обычно, инструкциями Минздрава РФ по работе с биоматериалами. А АНО заказывает ей первичное типирование добровольцев, пожелавших стать потенциальными донорами костного мозга. Так новая АНО получает все компетенции для организации серийного производства фенотипов. У нее три функции: рекрутинг добровольцев, получение фенотипов потенциальных доноров, хранение и обработка их персональных данных. Это, конечно, успех.

Еще новость: 31 января руководитель ФМБА Владимир Уйба предложил нам образовать контактную группу для проработки открытия аналогичных казанскому СП АНО в трех учреждениях ФМБА с локальными регистрами. Мы, разумеется, согласились. Первая встреча контактной группы – 5 февраля.

Очень жаль, что Минздрав РФ не соглашается на новый формат сотрудничества Русфонда и НИИ имени Горбачевой. Как нас заверили в Петербургском медуниверситете имени Павлова, там ждут согласия министерства.

Что же мешает Минздраву решиться на такой эксперимент хотя бы в одном из своих НИИ? В случае отрицательного результата эксперимент можно всегда прервать – и никаких затрат, никаких потерь. Зато страна получит тысячи новых потенциальных доноров костного мозга. Нет ответа.

Может, нам дадут его сегодня?