«Коммерсантъ»

Вторник следующей недели Русфонд посвящает сбору пожертвований на развитие Национального регистра доноров костного мозга имени Васи Перевощикова. Впрочем, как известно читателям, мы ведем этот сбор каждый день, почему же сейчас речь идет именно о 29 ноября? Потому что это будет всемирный день благотворительности, так называемый Щедрый вторник. В России Щедрый вторник проводится впервые. →

Писем в Русфонд приходит много, просьбы в них очень разные. Кому-то мы можем помочь в рамках наших программ помощи, кому-то не можем вовсе. Но есть особенные просьбы, которыми мы не можем заниматься просто потому, что это прямая обязанность государственных структур, а именно Министерства здравоохранения РФ. Это просьбы о помощи в получении направления на обследование больного ребенка в федеральной клинике. →

8 ноября Русфонд и Фонд социального страхования РФ (ФСС РФ) подписали соглашение о сотрудничестве в оказании помощи детям-инвалидам в приобретении дорогих инвалидных колясок. Это первый опыт такого рода сотрудничества – и для благотворителей, и для государства. →

Из архива «Ъ»: Сегодня мы публикуем лицевые счета родственников погибших заложников с Дубровки. Наши постоянные читатели то и дело звонят в фонд с просьбой создать и напечатать этот список. Их чувства понятны, ими движет сострадание, желание хотя бы вот так выразить свое участие семьям погибших. Они знают о существовании общего московского счета, но сомневаются в его эффективности. Они хотят помочь жертвам теракта напрямую, без посредников. →

Если кто-то утверждает, что он равнодушен к похвалам или, того более, их не любит, – не верьте. Если бы так было на самом деле, не существовало бы народной если не мудрости, то уж по-всякому не глупости: «Доброе слово и кошке приятно». →

Письма и звонки в Русфонд можно разделить на четыре категории. Первая, самая многочисленная – просьбы о помощи. Родители тяжелобольных детей просят оплатить лечение, дорогостоящие препараты, средства реабилитации… Вторая категория – просьбы потенциальных жертвователей сообщить им реквизиты нуждающихся в помощи. Третья – благодарности родителей за спасение детей. Таких писем, правда, гораздо меньше, чем самих просьб о помощи: родители хотят поскорее забыть о пережитом. И четвертая категория – критика нашей работы и пристрастные вопросы: как мы выбираем детей, которым требуется помощь; не стыдно ли нам собирать деньги на лечение ребенка богатых родителей. →