28.12.2011
Увидеть маму
Срочная операция вернет зрение Сармату Миндзаеву



Мальчику два года. Он никогда не увидит папу, который разбился в автокатастрофе на следующий день после рождения сына. Он никогда не видел маму. Сармат родился с диагнозом «ретинопатия недоношенных» – врожденное заболевание глаз, связанное с дисфункцией сетчатки и стекловидного тела глаза. Но если его прооперируют уфимские хирурги, то есть шанс увидеть маму и дом, и весь окружающий мир, которого он пока боится. Мечты маленького Сармата сбудутся, но нужно 65 тыс. руб. на операцию. А их нет.

Село Карман-Синдзикау расположено в семидесяти километрах от Владикавказа. Ближайший к селу город – Дигора – всего пять километров. Но что для Владикавказа, что для Дигоры Карман-Синдзикау – это почти другая планета. Транзитный населенный пункт, так это называется. А потому и делать там простому горожанину нечего, разве что особо пытливый искусствовед заглянет в дом-музей Сослана Едзиева. Карман-Синдзикау – это две улицы длиной километров по десять, и если на центральной еще лежит хороший асфальт, потому что федеральная трасса, то стоит свернуть в переулок, как машина тут же чуть не по двери попадает в глубокую лужу. Здесь почти не говорят по-русски, а потому мне остается уповать только на водителя, который уже в десятый раз пытается выяснить у местных жителей, как проехать по адресу, который дала нам Алана, мама Сармата.

Дом, в котором живет маленький Сармат, на самом краю села. За окном бескрайнее поле. Впрочем, поле оно только летом, а зимой это вымороженный инеем пустырь. Но Сармату все равно. Он не видит этот пустырь, как не видит и обстановку в доме: две комнаты, в которых живут девять человек, с тусклой лампочкой под провисшим картонным потолком. В этом доме нет отопления. Из источников тепла только газовая плита в углу. Сармат не видит своих двоюродных братьев и сестру, да и маму свою он «видит» лишь шестым чувством, как-то он всегда точно знает, что она рядом.

– Мы так радовались, когда Сармат родился! А на второй день авария случилась, и его отец погиб на месте, – рассказывает бабушка Тамара. – И после похорон Алана к нам вернулась, в родительский дом.

Она замолкает, а я и не тороплю, лишь замечаю, как вздрагивает Алана, под черным балахоном. Прошло больше года, и по осетинским обычаям она уже могла бы снять траур, но она до сих пор в черном.

– Мы только по инвалидности пенсию получаем. Обратились в администрацию, хотели Алане еще как матери-одиночке пособие оформить, но нам отказали, говорят, нельзя две пенсии получать. Алана работать не может, как Сармата оставишь, ему все время уход нужен. И по больницам они все время, – продолжает бабушка.

Сармат недоволен моим приездом, и я его могу понять. Кому приятно, когда будят посреди сна? Недовольство Сармат выражает непрекращающимся плачем, причем, поскольку он плохо видит, то и глаза во время плача он не открывает. Собственно, а зачем их открывать, тут плакать надо, а не глаза открывать ради какой-то тети. Вот он и плачет, а Алана пытается его успокоить.

– Уууу, – раздается по комнате хныканье.

Наверное, со стороны мы смотримся нелепо, три женщины, которые прыгают вокруг одного сердитого младенца, пытаясь его развеселить. Сармат замолкает, пригревшись на плече у мамы, и я успеваю, наконец, сделать несколько кадров. Услышав щелчки затвора, Сармат вспоминает о своих обязанностях и снова начинает плакать.

– Он вообще у нас хороший, – приговаривает Алана, будто боится, что я вдруг сейчас передумаю и уеду. – У него режим сбился, он вечером спит, а потом допоздна играет. Сейчас он недоспал, вот и капризничает.

– Ууууу! – вторит ей Сармат, растирая глаза кулачком.

– Аааа, – слышится из другой комнаты такой же недовольный плач. К нам в комнату то и дело заглядывают мальчик лет восьми и девочка чуть постарше. Суета вокруг Сармата разбудила самого младшего члена семьи.

Так они и живут в двух комнатах с обваливающимся потолком – бабушка и дедушка, брат Аланы с женой и тремя детьми, на пенсии стариков и пособия детей, да на случайные деньги, заработанные старшим братом Аланы – Вадимом. Спасает только маленький огород, да скотина. Но Миндзаевы не унывают, живут дружно.

У Сармата ретинопатия недоношенных – заболевание глаз, которое приводит к тотальным изменениям сетчатки глаза и, как следствие, к полной слепоте.

– Нам долго не могли поставить диагноз, – говорит Алана. – Сначала во Владикавказе прошли обследование, оттуда попали в Москву, потом в Хабаровске операцию сделали. Эффекта почти не было. Болезнь быстро прогрессирует. Врачи говорят, нужна еще одна операция – в Уфе. Но она платная и денег на операцию у нас нет. Пенсия Сармата всего восемь тысяч. Мы уже обращались во все инстанции, чтобы найти деньги на лечение, но никто нам так и не ответил.

Она рассказывает, а меня не отпускает мысль о том, как тяжело придется в жизни Сармату, даже в городе слепому жить сложно, а уж в селе тем более. И выхода у Сармата не будет никакого, потому что даже если он закончит школу, а он ее закончит точно, потому что в Карман-Синдзикау, как почти во всех селах, живут добрые люди, которые будут помогать ему, но вот работу он найти вряд ли сможет. В нашей стране и здоровому найти работу в селе сложно, а уж слепому в сто крат сложней.

Но пока есть шанс восстановить Сармату зрение. Надо попасть в Уфу, где прооперируют его глаза. Вот только времени у Сармата остается совсем мало. Упустим время, и болезнь вступит в необратимую фазу.

Но пока у мамы Сармата есть надежда, а у Сармата пока есть шанс. Надо только чуть-чуть помочь Сармату.

Алина Акоефф
Фото автора

Для спасения двухлетнего Сармата Миндзаева необходимо 65 000 рублей

Заведующая детским отделением Всероссийского центра глазной и пластической хирургии Елена Полякова отмечает, что «у ребенка тяжелая ретинопатия пятой стадии, начинается отслойка сетчатки обоих глаз, проведенное ранее оперативное вмешательство оказалось безрезультатным, чтобы спасти Сармату хотя бы один глаз, необходима срочная операция».

Именно поэтому Уфа – последняя надежда для Сармата. Ведь в клинике применяются принципиально новые технологии российской медицины, позволяющие добиться результатов в лечении многих заболеваний, традиционно считавшихся безнадежными, в том числе и ретинопатии недоношенных. Здесь впервые в мире удалось добиться феномена «выращивания» человеческих тканей из разработанных директором клиники профессором Эрнстом Мулдашевым биоматериалов, получивших название Аллоплант. Такая технология положила начало новой, регенеративной хирургии, которая может помочь, когда возможности обычной хирургии исчерпаны.

Уфа выставила родным Сармата счет на 65 000 руб. Кому-то эта сумма может показаться незначительной, но для мамы мальчика это цена недоступного для нее спасения ребенка.

Дорогие друзья! Любое ваше пожертвование будет с благодарностью принято. Деньги можно перечислить в благотворительный фонд «Помощь» (учредители Издательский дом «Коммерсантъ» и Лев Амбиндер). Русфонд, в свою очередь, переведет ваши деньги в клинику профессора Мулдашева. Все необходимые реквизиты есть в Российском фонде помощи. Можно воспользоваться и нашей системой электронных платежей, сделав пожертвование с кредитной карты, или электронной наличностью, в том числе и из-за рубежа.

Экспертная группа Российского фонда помощи