Акции

Девочке четырнадцать лет. У нее врожденный паралич правой стороны лица. Это очень неприятно с точки зрения здоровья. Например, у девочки не закрывается правый глаз, рано или поздно от этого девочка потеряет зрение. Однако всерьез настаивать на лечении Катя принялась в четырнадцать лет, когда для девочки важным становится, как она выглядит. А может быть, дело просто в том, что все эти годы врачи говорили Катиной маме, будто Катина болезнь не лечится, тогда как она лечится. Нужно несколько операций. Нужно, грубо говоря, проложить девочке в лице новые нервы, как электрики прокладывают провода. Валерий ПАНЮШКИН рассказывает про Катю правозащитнице Светлане ГАННУШКИНОЙ.  →

Девочке три года. У нее тяжелый порок сердца. У нее сердце – однокамерное. Не такой, как у всех, сложный механизм, состоящий из желудочков, предсердий и клапанов, а что-то вроде полой груши, качающей кровь во все стороны сразу. Соне сделали на сердце уже две операции. Нужна третья, самая сложная. При таком, как у Сони, пороке сердца, во время таких операций в России выживает меньше сорока процентов детей. В Германии выживает больше девяноста пяти процентов. Ей нужна операция в Германии. Сорок шансов из ста – это слишком мало для маленькой девочки.  →

Мальчику четыре года. У него острый миелобластный лейкоз. 21 мая Данила перенес трансплантацию костного мозга в петербургском Институте детской гематологии имени Раисы Горбачевой. Теперь нужны противовирусные и противогрибковые препараты, поскольку иммунитет у детей, перенесших трансплантацию костного мозга, практически отсутствует, и ребенок рискует заболеть всеми болезнями на свете. ВАЛЕРИЙ ПАНЮШКИН рассказывает про Данилу Зеневича журналисту НИКОЛАЮ СВАНИДЗЕ. →

Три года Самире исполнится в этом сентябре. Но до сентября еще дожить надо. Это трудно с ее диагнозом: мукополисахаридоз, синдром Гурлера. Совсем недавно дети с таким диагнозом не доживали и до 10 лет. Организм больного не вырабатывает нужных ферментов, но теперь их можно заменить дорогим лекарством – альдуразимом. Этого лекарства у Самиры до сих пор нет. Лекарство не решит всех проблем девочки, но оно поможет продержаться до пересадки чужого здорового костного мозга. Вот трансплантация и есть единственный шанс для Самиры. Правда, у девочки нет родственного донора, никто из родни не подошел, и придется искать полностью совместимого донора в международном регистре. Поиск и лекарство стоят более полутора миллионов рублей. Родным Самиры такие суммы не по карману. →

Девочке шесть лет. У нее тяжелый сколиоз, от которого деформируются внутренние органы, опустилась уже одна почка, и постоянно болит спина. Кроме сколиоза у Сони был еще и врожденный вывих обоих бедер. Маминых сбережений хватило на то, чтобы прооперировать Сонины тазобедренные суставы, но на то, чтобы вставить девочке в позвоночник необходимую ей металлическую конструкцию, денег уже нет. Валерий ПАНЮШКИН рассказывает про Соню режиссеру Павлу ЛУНГИНУ.  →

Еве пять месяцев от роду, она родилась в Санкт-Петербурге, куда родители приехали с Украины погостить. Пришлось задержаться. Место рождения практически определило судьбу девочки: в родном городе Стаханове у нее, скорее всего, не было бы шансов на жизнь. Ева родилась желтенькой, и сначала никто не волновался: послеродовая желтушка – осложнение распространенное и временное. Но когда Ева и в полтора месяца осталась желтой, ее обследовали и поставили диагноз: билиарная атрезия. Чтобы избавиться от смертельной беды, надо $100 тыс., которых у Рублевых нет.  →

Мальчику шесть лет. У него бифенотипический лейкоз – это такой рак, что спасти может только трансплантация костного мозга. За свои шесть лет Никита четырежды был в реанимации, и сейчас лежит пластом. У него 80% бластов, то есть костный мозг больше чем на три четверти состоит из раковых клеток, которые не делают ничего хорошего, а только жрут и размножаются. Времени совсем мало. Совсем почти не осталось никакого времени. Валерий Панюшкин рассказывает про Никиту телеведущему Леониду Парфенову.  →

Мальчику пять лет. У него лордосколиоз, тяжелое искривление позвоночника. Болезнь довольно сильно запущена, потому что за пять лет никто из врачей не удосужился сказать маме Дениса, что такие патологии лечатся хирургически, причем не где-то в Германии, а в Новосибирске, в часе езды на маршрутке от их дома. За эти пять лет внутренние органы в деформированном теле Дениса сложились в непривычном для природы порядке. Скелет не похож на скелет человека, скорее, на скелет птицы. Мальчик изобрел неизвестный науке способ ходить и неизвестный науке способ ездить на велосипеде. И еще он изобрел пельмень. →

Эле Гавычевой семь лет. У нее врожденное недоразвитие левой руки. Рука не сгибается ни в локте, ни в запястье. Левая ладонь значительно меньше правой, пальцы не двигаются и ничего не чувствуют. Чтобы привести Элину руку в порядок, девочке нужно несколько сложных операций. В Ярославле в Соловьевской больнице девочку уже обследовали и составили план лечения. Теперь дело только в деньгах, потому что девочка из Казахстана, и никакие российские квоты на нее не распространяются. Валерий ПАНЮШКИН рассказывает про Элю актрисе Алене БАБЕНКО.  →