Акции

Катя Маер живет с родителями и старшим братом в Омске. У девочки тотальный акушерский паралич правой руки – результат травмы, которую Катя получила во время родов: девочка застряла в родовых путях, ее вытянули за руку уже в состоянии клинической смерти. Реаниматологи смогли вернуть Катю к жизни, но правая рука осталась неподвижной. Теперь, чтобы мышцы начали работать, нужно этапное хирургическое лечение по реконструкции плечевого нервного сплетения. Но лечение дорогое, у Катиных родителей таких денег нет. →

Абубакар Абдуллаев живет с родителями и двумя младшими братьями в Нижневартовске. Ему бы без устали бегать, прыгать и играть в футбол, как другие мальчишки, но нет сил. Причина в серьезном заболевании – тяжелой форме бета-талассемии, при которой нарушается синтез гемоглобина и весь организм испытывает кислородное голодание. К счастью, выход есть: спасти Абубакара можно с помощью дорогого лекарства. Однако у семьи мальчика нет возможности его оплатить. Нужна наша поддержка. →

Андрюша Жуков живет с родителями и старшим братом в Кемеровской области. Мальчик родился с тяжелым заболеванием почек – поликистозом, два с половиной года провел в больнице на постоянном диализе. Его неоднократно подключали к аппарату искусственной вентиляции легких, врачи не надеялись, что он выживет. Потом трансплантологи провели пересадку почки – донором стала бабушка Андрюши. Приживление проходило непросто, но постепенно мальчик пошел на поправку. Для поддержания его стабильного состояния крайне важен регулярный контроль трансплантата и лечение. Но средств для оплаты очередного обследования и курса лечения у родителей мальчика нет. →

Матрена Васекина живет в Саратове с мамой и младшим братом. У девочки тяжелый сколиоз, она страдает от постоянной боли в спине, ей трудно дышать, часто кружится голова. Ни массаж, ни лечебная физкультура, ни жесткий корсет не помогают. Матрена сейчас быстро растет, искривление усиливается и уже достигло 4-й степени. Нужна срочная операция, которую московские хирурги готовы провести по новой технологии. Но операция и специальная металлоконструкция для нее стоят очень дорого. Матрениной маме трудно даже вообразить себе такие деньги. →

Из письма Елены Паньковой, мамы Алины: «Каждое лето я с дочками проводила в деревне у моей мамы. В июне прошлого года старшие девочки пошли на дискотеку, после нее знакомый парень уговорил Алину прокатиться на мотоцикле. Они столкнулись с другим мотоциклом, который загорелся. Дочка была без шлема, после аварии она потеряла сознание. Алину увезли в районную больницу, диагностировали закрытую черепно-мозговую травму, переломы костей. Удалили гематому мозга, после чего вертолетом отправили нас в краевую больницу в Барнауле. Там Алине провели трепанацию черепа, закрыли дефект кожей, затем сделали операцию на тазовых костях. После операции дочка дышала через трахеостому, питалась через зонд. Начали реабилитацию, но она не помогала. По совету знакомых я обратилась в московский НИИ неотложной детской хирургии и травматологии, куда после телеконсультации Алину перевели на лечение...» →

Через три дня Ване Жезлову из псковской деревни Портянниково исполнится четыре года. Если повезет, свой день рождения он отметит с мамой на съемной квартире рядом с онкоцентром. А если нет, то в больнице под капельницей. Три месяца назад у мальчика обнаружили острый лимфобластный лейкоз – 90% костного мозга было поражено опухолевыми клетками. После первого курса химии Ваня вышел в ремиссию, однако терапию пришлось приостановить из-за непереносимости основных лекарств. Жизнь мальчика спасет другой онкопрепарат – спектрила. Но стоит он почти два с половиной миллиона рублей.  →

Из письма Татьяны Марич, мамы Максима: «Максим родился в срок, его сочли здоровым, несмотря на желтушность кожи. Сын плохо развивался – слабо держал голову, не пытался переворачиваться. Когда ему было восемь месяцев, скоропостижно умер мой муж. Я уехала к родителям в другой регион. Здесь Максиму диагностировали детский церебральный паралич, сказали, что возможная причина – интоксикация мозга билирубином, показатели которого после выписки из роддома врачи не контролировали. Мы сразу начали лечение, и наша жизнь стала борьбой за сына: я регулярно возила его за 70 км в областную больницу, мы ездили в медцентры и санатории, ежедневно занимались дома. Максимка окреп, стал переворачиваться, садиться, потом ходить. При поддержке читателей Русфонда его начали лечить в московском Институте медтехнологий (ИМТ), и это дало замечательный результат...» →

Алисе из поселка Чернянка Белгородской области почти три года, но здорова она была лишь первые пять дней жизни. На шестой день семья ехала домой из родильного дома и попала в аварию. Малышка получила переломы лобной и теменной костей черепа. Под сломанными костями стал сочиться ликвор – спинномозговая жидкость, образовалась киста, которая не дает костям срастись и выпирает надо лбом большой пульсирующей шишкой. Кисту надо удалить, а дыру в голове залатать титановой пластиной. Тогда девочка станет практически здоровой, и даже металл под кожей будет незаметен. →

У Марьяны Гурьяновой из города Райчихинска Амурской области врожденный порок со сложным названием «омфало-мезентериальный тяж». Можно сказать, она просто не сумела как следует «подготовиться» к собственному рождению. В самом начале, на первом месяце внутриутробной жизни, кишечник эмбриона соединяется специальным протоком с желточным мешком. Мешок потом рассасывается, и проток зарастает. А вот у Марьяны он не зарос. Это привело к непроходимости и некрозу тонкой кишки, после операций от нее остался всего метр. В больнице девочку сейчас круглые сутки кормят парентерально, через вену. Но скоро выписка, а быстро получить такое питание в дальневосточном городке нереально. Марьяне нужен хотя бы полугодовой запас. Если мы его купим, перспективы хорошие: кишка еще растет и со временем девочке уже не нужно будет целый день питаться через катетер. →