Иркутск-акции

Из письма Оксаны Потаповой, мамы Димы: «Когда сын родился, врачи сказали, что он здоров. Но на второй день жизни у Димы началась рвота, он отказывался от молока. Рентген показал кишечную непроходимость. Сына срочно доставили в Иркутск, в детскую клиническую больницу, и прооперировали. Оказалось, у Димы порок развития желудочно-кишечного тракта, у него отмер тонкий кишечник, врачам пришлось его удалить практически полностью. После операции сына кормили внутривенно, потом добавили специальные смеси маленькими порциями. Когда Дима немного восстановился, нас направили на обследование в Москву. Столичные врачи рекомендовали длительный прием внутривенного питания...» →

Из письма Дарьи Победаш, мамы Миши: «В три с половиной года сын стал часто спотыкаться и падать. Врачи назначили лечение, но эффекта не было. Мы ездили в разные больницы, пытались понять, что происходит с Мишей. И только через несколько лет удалось выяснить, в чем причина такого состояния: генетик обнаружил у сына редкую врожденную болезнь, которая вызывает скованность мышц. Чтобы Миша не перестал ходить, нужно постоянное лечение и реабилитация, останавливаться нельзя...» →

Из письма Наталии Васильевой, мамы Савелия: «Сын родился раньше срока, врачи его выходили, но развитие шло с задержкой. После года Саве диагностировали детский церебральный паралич. Благодаря помощи читателей Русфонда сын прошел четыре курса лечения в московском Институте медицинских технологий (ИМТ). Результаты хорошие: Сава начал ходить, говорить, а потом, после операции на ногах, научился ходить заново. Спасибо огромное всем, кто поддержал нас! Реабилитация помогла приблизить жизнь сына к нормальной. Сава учится в обычной школе, успешно справляется с программой...» →

Из письма Анастасии Романовой, мамы Вити: «У сына редкая и опасная врожденная патология – порок развития большой мозговой вены. Прогнозы врачей были плохие, но, к счастью, специалисты московского Национального медицинского исследовательского центра нейрохирургии имени Бурденко согласились помочь Вите, и в три месяца его успешно прооперировали, впоследствии потребовались еще две операции. Сын развивался с задержкой, ему поставили диагноз „детский церебральный паралич“. Но то, что Витя живет и развивается, в нашем случае просто чудо!..» →

Из письма Елены Федоровой, мамы Глеба и Саши: «Наши близнецы появились на свет раньше срока, из-за кислородного голодания у обоих пострадал мозг. Саша родился первым, и врачи его выходили быстрее. Глеб в первые месяцы перенес операции на сердце, глазах, ему установили шунт для отвода лишней жидкости из мозга. Дети отставали в развитии, обоим диагностировали детский церебральный паралич, а у Глеба выявили еще и эпилепсию. Мы использовали все возможности для лечения и реабилитации сыновей...» →

Из письма Зинат Тайшиной, мамы Никиты: «Сын родился в результате экстренного кесарева сечения, перенес кислородное голодание, был в тяжелом состоянии. Провел 12 дней в реанимации, еще полтора месяца его выхаживали в больнице, кормили через зонд. У Никиты пострадала нервная система, он стал инвалидом. Врачи диагностировали эпилепсию и детский церебральный паралич, по мере роста у сына сильно искривился позвоночник и стопы. Никита сам не передвигается, себя не обслуживает, не говорит, полностью зависит от нас. Для подростков с такими проблемами, в том числе ортопедическими, очень сложно подобрать коляску...» →

Из письма Ольги Халитовой, мамы Снежаны: «Дочка родилась здоровой, а через две недели начались приступы эпилепсии. Мы обращались к разным врачам, они долго подбирали лекарства. Снежана была вялой, отстраненной, почти не развивалась. В год ей диагностировали детский церебральный паралич. После трех лет, когда судорожные приступы наконец ушли, мы занялись ее реабилитацией, и тогда у дочки появились первые эмоции, она стала реагировать на близких. С пяти лет ее лечат в московском Институте медтехнологий...» →

Из письма Елены Марышевой, мамы Алены: «Моя дочь на вид обычный ребенок, но она как будто живет в собственном мире. Не говорит, в детском саду играет одна, детей не замечает, ест только дома. Наши врачи предполагали проблемы со слухом, но это не подтвердилось. В четыре года Алену обследовали в Чите и поставили диагноз „ранний детский аутизм“. Я стала искать центры, где помогают таким детям. В итоге два раза в год вожу дочку на лечение в иркутскую клинику. Там проводят медикаментозную терапию, курсы лечебной физкультуры, с Аленой занимаются логопед и психолог. И появились первые результаты...» →

Из письма Анны Давыдовой, мамы Сони: «У дочери детский церебральный паралич, она не может сама передвигаться и обходиться без моей помощи. Благодаря поддержке Русфонда мы оплачивали лечение Сони и получили для нее кресло-коляску. Я очень благодарна всем, кто откликнулся на наши просьбы! Той коляской мы пользуемся до сих пор. Но прошло шесть лет, дочка выросла, и коляска теперь ей мала, а кроме того, она в плохом состоянии – ее ремонтировали, но ресурс уже выработан. Нужна новая. По рекомендации врачей и по всем параметрам Соне подходит кресло-коляска только определенной модели. Учитываемые параметры очень важны...» →