Краснодар-акции

Из письма Анжелы Ковалевской, мамы Андрея: Сын родился в тяжелом состоянии, первые полтора месяца дышал только с помощью аппарата искусственной вентиляции легких. Врачи говорили, что Андрюша будет отставать в развитии, но со временем окрепнет и догонит сверстников. Однако сын оставался неподвижным, руки и ноги были скованы спастикой. К году ему диагностировали детский церебральный паралич, оформили инвалидность. Муж не выдержал, ушел, но я не сдалась, возила сына в разные клиники и специализированные центры, два курса лечения помог оплатить Русфонд – спасибо большое всем, кто нас поддержал! Теперь Андрей уверенно стоит у опоры..." →

Из письма Ольги Сойко, мамы Кати: «Дочка родилась с синдромом Дауна, потом у нее выявили серьезный порок сердца – не было межпредсердной перегородки. Катюша перенесла несколько операций, последняя прошла с осложнениями, дочку пришлось спасать. В итоге пострадал мозг и нервная система, врачи признали, что ничего больше сделать для нее не могут. С тех пор Катя не улыбается, тело сковано спастикой. Ей диагностировали детский церебральный паралич. Самые простые навыки даются дочке с трудом...» →

Из письма Анастасии Малицкой, мамы Миши: «Сын вовремя начал ходить и заговорил, рос физически активным. Но часто болел простудой, которая приводила к отитам. Примерно с трех с половиной лет я заметила, что он не всегда реагирует на просьбы. В поликлинике проблем не выявили, предположили, что это связано с характером ребенка. А в шесть лет после очередного отита Мише диагностировали снижение слуха, посоветовали удалить аденоиды, после чего, как сказал врач, слух улучшится. В марте сыну сделали операцию. Но лучше слышать Миша не стал, и сурдолог диагностировал двустороннюю тугоухость...» →

Из письма Зои Чернушенко, мамы Киры: «В месяц у дочки случился инсульт. Кира долго плакала, затем стала вялой и заснула. Правая рука подергивалась, разбудить дочку мне никак не удавалось. В районной больнице, куда я срочно отвезла малышку, сделали снимки и обнаружили кровоизлияние в правом полушарии мозга. Было очень страшно! Через сутки дочку прооперировали нейрохирурги краевой больницы. Домой Кирочка вернулась с парализованной левой половиной тела, но, как сказали врачи, с перспективами выздоровления...» →

Из письма Юлии Потаповой, мамы Виолетты: «Симптомы болезни появились у дочки после года. Ноги ослабли, она часто падала. Неврологи предположили спинальную мышечную атрофию, а генетический анализ подтвердил диагноз. Врачи предупредили, что болезнь неизлечима, остановить атрофию мышц невозможно, но мы научились жить в новой реальности. К пяти годам спина Виолетты искривилась до крайней степени, и мы решились на операцию в Центре Илизарова в Кургане. Хирурги зафиксировали позвоночник дочки с помощью специальной конструкции...» →

Из письма Светланы Гергерт, мамы Тёмы: «Большую часть жизни сын проболел. Уже в первые годы у Тёмы появился целый букет заболеваний: хронические воспаления, гастрит, дерматит, аллергия, железодефицитное состояние, тугоухость. Но врачи лечили каждую болезнь отдельно, общую причину выявить не пытались. И лишь два года назад мы попали в московский Центр детской гематологии, онкологии и иммунологии имени Дмитрия Рогачева, где Тёме диагностировали первичное иммунодефицитное состояние. Это генетический дефект, из-за которого иммунная система работает неправильно и плохо сопротивляется инфекциям...» →

Из письма Виктории Пигуновой, мамы Мирры: «Дочка родилась в срок, в роддоме отклонений у нее не выявили. Наше счастье длилось три месяца, пока исследование слуха не показало, что у Мирры наследственная двусторонняя тугоухость 4-й степени. Худшие опасения подтвердились – мы с мужем слабослышащие с детства. Но наша семья умеет справляться с недугом: мы оба получили профессии, имеем опыт работы, можем общаться с окружающими. И теперь мы готовы сделать все, чтобы наша дочка нормально развивалась, жила полноценной жизнью. Сейчас Мирра в том возрасте, когда формируется речь, и для развития важен каждый день. Она уже активно лепечет...» →

Из письма Ольги Живаги, мамы Юры: «В девять месяцев у сына появилась легкая асимметрия лица, врачи решили, что это парез лицевого нерва – осложнение после вирусной инфекции. Но в ноябре прошлого года у Юры резко перекосило лицо, походка стала шаткой, началась рвота. Нас увезли в инфекционное отделение районной больницы, где врачи обследовали сына и выявили опухоль в мозге. Из районной больницы перевезли в краевую, там установили шунт для отвода жидкости из головы. Но возможности провести операцию не было, и нас направили в Москву, в Центр нейрохирургии имени Бурденко...» →

Из письма Ксении Поповой, мамы Максима: «При выписке сына из роддома неонатолог рекомендовала обследовать его у кардиолога, потому что в сердце слышались незначительные шумы. А в три недели Максиму сделали УЗИ, и врачи сообщили нам о сложном врожденном пороке сердца. Мы с трудом в это поверили: сын был розовощеким, нормально дышал и ел. Однако повторное обследование подтвердило диагноз. По госквоте нас направили в новосибирский Центр имени академика Мешалкина, где четырехмесячному Максиму сделали две операции. Обе были очень сложными, длились по много часов, и восстанавливался он крайне тяжело. Последствиями стали инсульт и частичный паралич левой половины тела...» →