РБК-акции

Из письма Анны Шкилевой, мамы Феди: «Когда накануне родов мне сделали УЗИ, врач заподозрил у малыша гидроцефалию (водянку мозга). Сразу после рождения Федю обследовали и назначили лечение. В больнице сын провел два месяца. После выписки его наблюдал нейрохирург, сказал, что состояние ухудшилось, и нас направили в Москву, в НИИ нейрохирургии имени Н.Н. Бурденко. У Феди выявили краниостеноз – деформацию черепа…» →

Из письма Натальи Караваевой, мамы Глеба: «Сразу после рождения у Егора начал синеть носогубный треугольник. Сына обследовали, диагностировали врожденный порок сердца, транспозицию магистральных сосудов. Сказали, что порок не совместим с жизнью. Егора срочно перевезли в одну из московских больниц, где сделали первые две операции. Период выхаживания был трудным, появились неврологические осложнения. В десять месяцев на плановом обследовании в Москве у Егора обнаружили сужение легочной артерии, после чего он перенес еще три операции…»   →

Из письма Екатерины Дворниковой, мамы Гоши: «О том, что у малыша порок сердца, я узнала еще во время беременности. Верить в это не хотелось, но у врачей сомнений не было. Они рекомендовали искать клинику, где сразу после родов начнут лечение малыша. Принять нас согласились только в Томске, в НИИ кардиологии. У Гоши не только тетрада Фалло – сразу четыре аномалии развития сердца, но и отсутствие клапана легочной артерии. Опытные кардиологи месяц выхаживали сына…» →

Из письма Татьяны Фирсовой, мамы Саши Безрядиной: «Во время моей беременности на плановом УЗИ врач обнаружил у дочки порок развития кишечника. Едва Саша родилась, ее тут же перевезли в Детскую городскую клиническую больницу (ДГКБ) № 13 имени Н.Ф. Филатова. В тот же вечер дочку прооперировали. Пораженную часть кишечника удалили. Спустя время стали возникать разрывы кишки, Саша снова и снова попадала на операционный стол. После шестой операции у дочки за ночь трижды останавливалось сердце…» →

Из письма Александра Богданова, папы Вадика: «Несовершенный остеогенез (повышенная ломкость костей. – Русфонд) у сына врачи заподозрили после нескольких переломов, случившихся буквально на ровном месте. Таких детей, как наш Владик, называют «стеклянными» или «хрустальными». Но от этих красивых названий не легче! Болезнь считается неизлечимой, ведет к глубокой инвалидности…» →

Из письма Оксаны Тищенко, мамы Егора: «Сын родился с тяжелейшим пороком, фактически у него работает только половина сердца. Врачи рекомендовали мне прервать беременность, объясняли, что ребенок с таким тяжелым пороком сразу после рождения умрет, помочь ему нет возможности. Но мы не сдались и начали искать возможные варианты лечения…» →

Из письма Екатерины, мамы Богдана Сергиенко: «Наш долгожданный сын родился с тяжелой патологией – у малыша отсутствует левый желудочек сердца, не развита дуга аорты. Еще совсем недавно этот порок считали неизлечимым в России. Но я не сдавалась, стала искать информацию и узнала, что спасти сына могут в Детской городской больнице № 1 (ДГБ № 1) Санкт-Петербурга. Сейчас Богдан находится в кардиореанимации этой клиники в критическом состоянии…» →

Из письма Саноатджон Наврузовой, мамы Амирджона: «Сейчас за жизнь моего сына борются врачи Детской городской больницы №1 Санкт-Петербурга. У Амирджона один из самых тяжелых пороков сердца, сразу четыре аномалии, нарушено кровообращение. Сейчас малыш живет только благодаря тому, что у него не закрылся открытый артериальный проток. В норме он закрывается у новорожденных в первые дни жизни. Если это произойдет, мой сын погибнет...» →

Из письма Елены Соколец, мамы Глеба: «В четыре месяца у Глеба обнаружили дефект межпредсердной перегородки. Врачи областного кардиодиспансера решили наблюдать за состоянием Глеба до года, ведь бывают случаи, когда врожденный дефект в сердце с возрастом закрывается. У сына этого не произошло. Он научился ходить, нагрузка на сердце возрастает. Теперь малыш тяжело дышит во сне, а после того как поплачет, становится бледным, а вокруг рта появляется синева. На последнем обследовании кардиологи обнаружили уже два дефекта. Теперь операция неизбежна…» →