Москва не принимает

Тяжелобольные дети не могут получить срочное лечение

Пандемия коронавируса вызвала настоящий кризис в системе лечения тяжелобольных детей. Об операциях за рубежом никто уже и не мечтает – границы закрыты всерьез и надолго. Но в последние месяцы детям с тяжелыми и редкими заболеваниями стало крайне сложно попасть даже в столичные клиники. Они закрыты на карантин. Это может привести к увеличению количества пациентов с рецидивами и осложнениями. У некоторых детей нет времени ждать.

Мы следим за информацией о коронавирусе, как за сводками с фронта. Другие проблемы будто отошли на второй план. Но это не так. Дети с тяжелыми и редкими заболеваниями никуда не пропали. Они каждый день нуждаются в срочной помощи. Врачи как могут успокаивают родителей и говорят, что надо подождать еще немного. Но сколько ждать, никто не знает. У некоторых детей уже нет времени на карантин. Им нужны операции, химиотерапия, пересадка костного мозга. Труднее всего приходится семьям, которые живут в регионах России. Московские клиники из-за карантина приостановили прием пациентов даже с показаниями к неотложной госпитализации. Детей пытаются лечить на местах как умеют, но у врачей в регионах зачастую нет ни нужного оборудования, ни лекарств, ни квалификации.

Такая ситуация грозит тяжелыми последствиями, считает Михаил Масчан, онкогематолог, заместитель гендиректора НМИЦ детской гематологии имени Дмитрия Рогачева (Москва):

– Мы упускаем время, из-за этого в недалеком будущем появится много детей c рецидивами и тяжелыми формами заболевания. Нужно будет наверстывать упущенное, это очень сложно, а в некоторых случаях вообще, к сожалению, невозможно.

Рогачевка практически закрыта для госпитализации уже около четырех недель. Этот центр может принять в среднем только одного из десяти пациентов, нуждающихся в срочной помощи. И у этого есть объективные причины, поясняет Михаил Масчан:

– Чтобы не допустить вспышки коронавируса внутри центра, мы должны изолировать пациента, взять тесты, и только когда тест дважды покажет отрицательный результат, мы можем поместить ребенка в палату. Мы не инфекционная больница, у нас нет боксов для изоляции. Эти боксы устроены особенным образом: в каждую палату есть вход изнутри отделения, откуда может войти врач в защитном костюме, и вход снаружи – для пациента, чтобы он ни с кем больше не контактировал. Есть и другая сложность – КТ или рентген. Должна быть возможность провести их отдельно от других пациентов. Организовать все это завтра невозможно.

Сейчас в НМИЦ имени Рогачева находится семилетний Даня Иванов с рецидивом острого лимфобластного лейкоза, которому Русфонд и фонд «Подари жизнь» собирают деньги на дорогое лекарство. Всего с конца марта были проведены операции шести детям, которым помогли читатели Русфонда. В Москве прооперированы три девочки с врожденной деформацией черепа. Операции сложные, и отложить их было никак нельзя: детям грозила тяжелая умственная отсталость, слепота и глухота. В Ярославле прооперированы семилетняя девочка и полуторагодовалый мальчик с тяжелой деформацией стоп и акушерским параличом, а в Казани – четырехмесячная девочка с врожденной косолапостью. Оперировать следовало быстро, пока кости поддаются коррекции.

Но многие дети все еще ждут помощи. Регионы готовы направлять их в столицу, а Москва не принимает. Простого решения нет, но решать проблему нужно: пандемия коронавируса не закончится ни завтра, ни через месяц. А дети не перестанут болеть.