Технологии

Кластер надежды

Генеральный директор «Хадассы» Зеев Ротштейн – о сколковском филиале, умных манекенах и цифровой медицине

В инновационном центре «Сколково» открылся филиал иерусалимской клиники «Хадасса». Предполагается, что здесь в первую очередь будут обследовать тяжелых онкобольных, используя израильские лекарства и передовые медицинские технологии. Генеральный директор клиники «Хадасса» профессор Зеев Ротштейн рассказал Алексею Яблокову и Сергею Мостовщикову, как будет устроен сколковский филиал и чем он отличается от оригинала.

Алексей Яблоков: Вы ведь не первый раз в России?

Зеев Ротштейн: Нет, я бывал тут много раз. И в советское время тоже. Разница, конечно, колоссальная. Все же до перестройки Россия была практически изолирована от мира. Безусловно, в ней и сейчас есть что улучшить – добавить немного демократии, например, и так далее. Но, как бы то ни было, Россия не откатывается назад, она общается с другими странами. И ты чувствуешь большую разницу, особенно когда говоришь с молодыми людьми. Я был тут недавно на чемпионате мира по футболу. И было прямо здорово.

А. Я.: Да, так здорово нечасто бывает. Можно сказать, один раз в жизни.

З. Р.: Я понимаю. Но все равно хорошо. Здесь всегда были потрясающие специалисты. После перестройки, в 1990-е годы, был настоящий исход из России в Израиль – и для нас это было как впрыск кислорода. Серьезно. Чистый кислород. И как я сказал по поводу открытия «Хадассы» в «Сколково» пару дней назад, сейчас время вернуть кое-что России-матушке.

А. Я.: То есть это обратный впрыск?

З. Р.: Да, только мы возвращаем не людей, а ноу-хау. Технологии, инновации, понимаете?

А. Я.: Что уникального в появлении филиала «Хадассы» в России?

З. Р.: Уникальность в том, как мы работаем. В технологиях, которые мы собираемся использовать. При этом не все из них зарегистрированы в России. «Сколково» дало нам на это разрешение – лечить людей по нашим собственным правилам. Использовать медицинские препараты и технологии с нашей лицензией. В «Сколково» могут работать наши специалисты и специалисты из Америки, из других стран – это международный кластер.

Сергей Мостовщиков: Насколько мне известно, «Хадасса» открывает филиалы не только в России?

З. Р.: Мы строим сеть по всему миру. Открываемся в Китае, в Корее, в Америке, сейчас собираемся открываться в России.

С. М.: Целая империя.

З. Р.: Ну, я не император. «Хадасса» оказывает людям помощь, дает передовое медицинское образование, проводит глобальные исследования – хорошо, если эта практика распространится по всему миру. Между нами, «Хадасса» – это организация со столетней историей. Я сам пришел туда работать совсем недавно, два с половиной года назад. Там были большие административные и финансовые проблемы, и, когда я пришел туда работать, перед нами встала задача как раз вернуть все достоинства «Хадассы» прежних времен.

С. М.: «Вернем "Хадассе" ее величие».

З. Р.: Точно. По меньшей мере на территории Израиля.

А. Я.: «Хадасса» – клиника для всех пациентов? С социальной точки зрения?

З. Р.: Это клиника абсолютно для всех. Не для избранных, не для богатых. Она общественная. Ее идея была заложена и сформулирована 100 лет назад, на ней все держится до сих пор.

А. Я.: Вы считаете, филиал «Хадассы» в «Сколково» тоже будет для всех – не только для избранных?

З. Р.: Я не знаю, насколько дорогое обслуживание будет в «Сколково». Судя по тому, что я слышал, одним из главных преимуществ медицинского кластера в «Сколково» будет то, что там станут оказывать помощь тем, кому невозможно помочь в других российских клиниках. Это могут быть самые разные люди. А помощь будет включать в себя, как я уже сказал, наши собственные патентованные лекарства и технологии.

А. Я.: Какого типа помощь будут оказывать в «Сколково»? Хирургия, терапия?

З. Р.: Мы собираемся сосредоточиться на раке. Профилактика и диагностика онкологических заболеваний прежде всего. Но и плановые обследования там тоже будут. Такие вот здоровые люди вроде вас тоже могут прийти и провериться. В конце концов, все будут просто счастливы приехать в «Сколково»!

А. Я.: А лечить там будут или только диагностировать?

З. Р.: У нас в планах года через два открыть полноценную клинику. Но первый этап – в основном диагностика и консультация. Составление индивидуальных планов лечения. Ну а для тяжелых больных, конечно, лечение.

А. Я.: Как вы можете использовать лекарства, не зарегистрированные в России?

З. Р.: Ну мало ли чего не зарегистрировано в России. Эти лекарства необходимы людям, россияне за ними за границу летают – а тут они для них прямо в 25 минутах от Москвы. (На территории «Сколково» действует Федеральный закон от 29.06.2015 №160-ФЗ «О международном медицинском кластере», позволяющий использовать иностранные технологии, методики и препараты, не зарегистрированные в России, а также привлекать иностранных специалистов. – Русфонд.)

С. М.: Расскажите немного о «Хадассе». Что она собой представляет? За что вы ее любите?

З. Р.: «Хадасса» – это комбинация из нескольких комплексов. Собственно клиника, потом огромная образовательная система, в нее входят несколько медицинских колледжей, где можно получить образование на высшем уровне и где уделяют огромное значение квалификации персонала. Короче, это уникальная система, которая включает в себя и клинику, и университет, и научные лаборатории. Молодые ученые занимаются передовыми исследованиями, внедряют свои открытия в нашу работу – все это работает в связке, это целая экосистема.

С. М.: А в «Сколково» у вас будут обучающие программы для персонала?

З. Р.: Да, конечно. В первую очередь мы собираемся выступить в роли специалистов по культуре безопасности… Вы ведь записываете, что я говорю? А то потом не запомните ничего.

С. М.: Записываю, конечно.

З. Р.: Так вот, одна из наших главных задач – обучить персонал культуре безопасности. Когда речь идет о здоровье, о безопасности пациентов, персонал должен минимизировать количество медицинских ошибок и несчастных случаев. Ко всему надо быть готовым. Это целая наука. Этому надо учиться, и не как в школе – с тетрадками и выходом к доске, а с передовыми разработками и технологиями: работать с умными манекенами, с симуляторами, с актерами. В Израиле в «Хадассе» у нас есть тренажерный центр, где работает больше сотни актеров! В зависимости от задач они могут изображать пациентов, могут – родственников, членов семьи, могут обучать тебя азам общения, могут и проэкзаменовать! Эта концепция обучения была, кстати, предложена мэру Собянину, и мы надеемся, что в каком-то виде она будет воплощена – хотя бы на уровне работы с умными манекенами…

С. М.: А эти умные манекены – они из Израиля?

З. Р.: Отовсюду: израильские, американские, российские, китайские. Технологии мы собираем отовсюду. Важно правильно настроить людей. Научить их этой самой культуре безопасности, чтобы пациент им доверял. Обычно я сравниваю медицинскую безопасность с авиационной. Представьте: вы садитесь в самолет. И тут пилот говорит: «Дорогие пассажиры! Наш полет до Нью-Йорка займет семь часов. Шансов на благополучную посадку у нас 98%». Что вы сделаете? Конечно, выскочите как ошпаренный из самолета! Но когда мы говорим о 98-процентном успехе медицинской операции, все подписывают согласие. Все это принимают. И во многом это именно достижение высокой культуры безопасности – по крайней мере в Израиле. И наша задача – перенести этот опыт и в Россию.

А. Я.: Легко ли для вас вообще иметь дело с Россией? Хорошо ли вы ее понимаете?

З. Р.: Россия – великая, даже всемогущая страна. Здесь достаточно возможностей и людей, чтобы построить сверхтехнологичную медицину завтрашнего дня. Я надеюсь, что мы не будем состязаться, а будем сотрудничать. Мы готовы передать массу технологий, которыми пользуемся в медицине: big data, искусственный интеллект, машинное обучение. Вот я как раз сегодня давал интервью одному израильскому изданию – мы сейчас активно развиваемся в области цифровой диагностики, используем цифровые средства обработки данных. Никакого вороха бумаг, прямой контакт с пациентом. Мы создали систему, которая называется MyHadassa («Моя Хадасса». – Русфонд). Все ваши данные хранятся в виде приложения на мобильном телефоне. Мобильный телефон – это же главный инструмент в нашей жизни, вы им платите, проверяете почту и так далее. И в том числе там могут храниться и все ваши медицинские данные. И это дает вам большие возможности. Скажем, если вам нужно второе мнение – вы можете переслать все данные куда требуется, не собирая раз за разом целый ворох справок и анализов.

А. Я.: И это все работает в Израиле?

З. Р.: Да, у приложения уже больше ста тысяч пользователей. Они получают непосредственно информацию от «Хадассы» по поводу их здоровья. Надо сказать, что среди врачей довольно активно сейчас дискутируется эта тема с нашим мобильным приложением, которое может, например, прислать сообщение: «У вас рак лимфатических узлов». Насколько это этично и не броситесь ли вы после такого сообщения с крыши? Да, это непросто принять, но времена меняются, и люди понемногу тоже – они становятся готовы принимать информацию как есть. На мой взгляд, это лучше, чем получить письмо вроде: «Мы получили результаты ваших анализов, просим как можно скорее явиться за ними к специалисту». Не знаю, как вы себя почувствуете, получив такое письмо. И напротив – сравните, вы получаете сообщение: «У вас рак легких».

А. Я.: «Всего хорошего!»

З. Р.: Не «всего хорошего!», а «разберитесь с этим!». Совершенно другой посыл.

А. Я.: У вас тоже есть такое приложение?

З. Р.: Конечно, у всех у нас есть.

А. Я.: Ну, у многих людей телефоны старых моделей. Возможно, как раз чтобы избежать таких писем и ситуаций, о которых вы говорите.

З. Р.: Ну, вы сами себе господин, сами решаете, что вам нужно. Вы не обязаны. Можете продолжать жить как раньше. По мне, так любая инновация – это выбор. Делайте его.

А. Я.: Это правда.

З. Р.: Так вот, чтобы закрыть тему с «Моей Хадассой» – мы также запустили приложение, которое ищет для вас врача. Вот как вы ищете себе врача?

А. Я.: Эм-м-м… Через знакомых. Через родственников. От симптомов зависит.

З. Р.: Ну, например, такие симптомы. У вас кровотечение из ЖКТ, вы теряете вес, у вас рвота. Куда вы пойдете? К кому обратитесь? К кардиологу?

А. Я.: Нет.

З. Р.: Почему нет?

А. Я.: Не знаю.

З. Р.: Ага! Я нарочно спросил. В основе нашей системы лежит огромная база данных. И мы используем искусственный интеллект, который может найти вам врача в зависимости от симптомов. Или от заболевания, если оно известно. Система найдет врача, и вам не придется обращаться к соседу или к приятелю.

А. Я.: Или к жене.

З. Р.: К жене, да-да. А она позвонит своим родственникам… Короче говоря, система может найти врача – и он тут же получает доступ к вашим медицинским данным, которые есть в базе.

С. М.: Вы собираетесь внедрять это приложение и в «Сколково»?

З. Р.: Почему нет – это же просто программа, надо только перевести ее на русский язык.

С. М.: Назвать не MyHadassa, а «Мое Сколково».

З. Р.: Да, «Сколково» – это, конечно, место уникальное. То ли Москва, то ли не Москва.

С. М.: Ну, скажем, другая Москва. Для других москвичей.

З. Р.: Да я в видах москвичей не очень хорошо разбираюсь. Я помню, какая Москва была при Лужкове. Вот она была другая. Вся серая. А сейчас абсолютно изменилась.

С. М.: Со времен Лужкова весь мир изменился.

З. Р.: Да нет, Москва стала другой – совершенно точно. В ней людей стреляли двадцать лет назад. Бандиты везде были, страшно ходить. Сейчас ходишь – все открыто, все свободно. Полно красивых мест. Улицы изменились: пешеходные дорожки сделали, украсили, газоны везде… Я понимаю: это, может, всего 1% перемен! Но знаете ли вы, как много зависит от правильного человека в правильном месте? Короче, если хотите мое мнение, Собянин сделал для Москвы гораздо больше, чем его предшественник.

А. Я.: Кстати, вы сами-то откуда родом?

З. Р.: Я? Из Израиля.

А. Я.: Вы там родились?

З. Р.: Да, я родился в Израиле, мой отец родился в Израиле. Но туда в 1841 году кто-то из моих предков приехал из села, которое, грубо говоря, находилось между Россией, Латвией и Украиной. Впрочем, границы в тех местах – формальность. Люди-то одни и те же.

А. Я.: А как вы стали врачом?

З. Р.: Я почти стал математиком. Но потом перевелся на медицину, стал врачом, выбрал специализацию «кардиология» и вернулся в университет, чтобы закончить математический факультет.

А. Я.: Вы сейчас директор, главный человек?

З. Р.: Ну и что? Еще недавно я был обычным врачом, кардиологом. Работы было очень много. Один пациент за другим, и так целыми днями. Я подумал: «Все это хорошо, но, черт, что будет со мной через двадцать пять лет?» И я получил MBA, начал делить время между кардиологией и менеджментом, что, конечно, сильно помогло в развитии.

А. Я.: У вас есть дети?

З. Р.: Пятеро. Трое мальчиков, две девочки. Приятно посмотреть – все-таки ты сделал что-то полезное. Не зря жил.

С. М.: Знаете, есть анекдот про человека, который, умирая, обращается к Богу: «Скажи мне, пожалуйста, ради чего я жил?» И Бог отвечает: «Помнишь, как двадцать пять лет назад ты ехал на поезде в Челябинск?» – «Помню, конечно». – «И ты пошел в вагон-ресторан, ты там пил, веселился?» – «Да, что-то было такое». – «И женщина за соседним столиком попросила тебя передать ей соль». – «Да!» – «И ты передал». – «Ну?!» – «Ну и вот».

З. Р.: Воистину так. Я, правда, не думаю, что Бог следит конкретно за моими достижениями. У него есть занятия поприятнее.