17.07.2009
ЗВЕЗДОЧКА
Мальчику надо оперировать позвоночник
Мальчика зовут Владик Кот. Ему полтора года. Первые полгода жизни он провел по больницам. Перенес четыре операции по поводу врожденной атрезии ануса, то есть у него не было дырки в попе. Теперь он прыгает, скачет, веселится, как будто здоров, но из врожденных болезней у него остался еще сколиоз, четыре ребра растут из одного позвонка, и другой позвонок разломлен. Если не прооперировать это сейчас, то мальчик повеселится еще несколько лет, а потом растущие деформированные кости станут сдавливать его внутренние органы – легкие, сердце, артерии... Последние несколько лет недолгой жизни горбуна он проведет так же, как провел первые полгода – распластанный на больничной койке.
Это ураган, что творит этот малыш. Он носится по комнате вокруг чайного стола, хватает конфету и прямо в фантике отправляет ее в рот, выжевывая из фантика и улыбаясь до ушей шоколадной улыбкой.
«В первые недели беременности я лежала на сохранении, – говорит его мама Ольга, вытаскивая у сына изо рта изжеванный фантик. – Кажется, было отслоение плаценты, плацента кровила».
Он закладывает по комнате пару кругов, размахивая плюшевым котом, подбегает к столу, хватает пирожное, надкусывает и передает мне в смысле: на! попробуй! вкусно! жизнь прекрасна! ура! И снова бежит кругами по комнате, размахивая котом.
И Ольга говорит: «Мне делали кесарево из-за проблем со зрением. Я была под наркозом и долго не могла понять, что ребенок тяжело болен, что его унесли от меня, увезли в другую больницу и делают тяжелую операцию».
Владик подбегает к столу, хватает пакет с молоком, машет пакетом над головою, тычет пальчиком в молоко в том смысле, что надо немедленно налить ему, Владику этого белого, прекрасного сверкающего молока. Нежно, как будто они играют в мячик, Ольга отнимает у Владика пакет, потому что молока ему нельзя из-за проблем с кишечником…
И говорит: «На восьмые сутки меня выписали из роддома. Я приехала в Филатовскую больницу, и там меня не пустили, не хотели говорить, где он и что с ним. Они почему-то думали, что я отказалась от ребенка. От таких детей все отказываются».
Оставшись без пакета, Владик смеется неожиданной пустоте рук, смотрит на руки как на многообещающую игрушку и тут же находит рукам применение. И хватает бокал со стола, а в бокале вода, а вода мокрая и блестит, если разбрызгивать ее над головой, запуская в бокал пятерню, и течет, если бокал перевернуть, и промокшая майка смешно холодит живот, и Владик смеется…
А Ольга говорит: «Там в отделениях мамам можно находиться только до шести вечера. Дети лежат в кювезах. Места для мам нет. Вечером меня просили уходить. И он лежал один весь в этих трубках. Он, наверное, плакал и дергался, и однажды расцарапал катетером мочевой пузырь, и когда я пришла на следующее утро, у него шла кровь изнутри».
Набаловавшись с водой, Владик предпринимает очередной набег, запускает лапы в коробку с чайными пакетиками, хватает чайных пакетиков штуки по три каждой рукой и мнет, а пакетики шуршат, а они приятные на ощупь, и если помять их посильнее, из них посыпется прекрасный, похожий на песок чай.
А Ольга говорит: «За ним не уследили, ну, чтобы он какал вовремя. И у него начались спайки в кишечнике. Я спросила доктора, опасно ли это, и доктор ответил, чтоб я молилась, что врачи – не боги. Я молилась. Они делали ему операцию, а потом отвезли в реанимацию. Туда родителей совсем не пускают. Я только знаю, что дети там лежат звездочками. Они пристегнуты к кровати за запястья, за щиколотки, и голова у них пристегнута к кровати ремнем. После реанимации у него остался шрам на правой ноге, смотрите…»
Она ловит Владика, а он воспринимает это как новое приключение – подхватили, понесли, полетел! Ольга показывает мне глубокий шрам на его щиколотке, а Владик тоже видит шрам и приходит в восторг: ух ты! шрам! здорово! – такое у него примерно выражение лица.
Ольга говорит: «До пяти месяцев мы про его позвоночник даже не думали. Надо было разобраться с кишками сначала. В пять месяцев нам сказали, что он не будет ни ходить, ни ползать, ни даже сидеть. Нам не сказали, что он не сможет спать. Когда нас выписали, он сначала не мог спать, потому что в больнице спал на снотворных. К шести месяцам он спать научился. В семь месяцев научился садиться. Тридцать первого декабря он сам приполз из комнаты на кухню. А восьмого марта сам пришел. Как будто подарки мне делал к каждому празднику».
Владик вырывается и снова бежит кругами по комнате, хватает на бегу какой-то сдутый щарик, тащит шарик ко рту – то ли надуть, то ли съесть.
Когда мальчик бегает, видно, что его немного заносит на сторону из-за смещенного от сколиоза центра тяжести. Если взять мальчика на руки, то почувствуешь небольшое, кажется, совсем небольшое искривление спины.
Просто у него маленькая спина. Если без операции, то он станет расти и сам себя внутри себя раздавит.
Валерий ПАНЮШКИН,
Фото Ольги ЛАВРЕНКОВОЙ
ДЛЯ СПАСЕНИЯ ВЛАДИКА КОТА
НЕ ХВАТАЕТ 945 855 РУБ.
По оценке заведующего клиникой вертебрологии Новосибирского НИИТО профессора Михаила Михайловского, Владик Кот страдает «тяжелейшей врожденной патологией. У этого полуторагодовалого малыша спондилокостальный дизостоз». Если не вмешаться, то годам к десяти болезнь приведет к непоправимым деформациям, «вдобавок к которым разовьется так называемый синдром торакальной недостаточности». Одна сторона грудной клетки тогда из-за обездвиженности не даст легкому нормально работать. Малыша в этом случае ждет ранняя инвалидность и короткая жизнь. Однако сегодня возможность вылечить Владика существует не только в мире, но и в России, заявляет профессор, «правда, лечение предстоит многоэтапное, долгое и трудное».
Хирургия этого вида патологии позвоночника впервые в нашей стране освоена в 2007 году именно в Новосибирском НИИТО, и профессор Михайловский был первым, кто успешно провел такую операцию, а за ней еще с десяток. Кстати, все они были выполнены на пожертвования читателей «Ъ» и сайта www.rusfond.ru. А еще раньше наши читатели оплатили инструментарий на 5 млн. руб. под такую хирургию.
Сейчас для спасения Владика Кота требуется дорогой набор имплантатов и несколько операций в течение ряда лет. Общая стоимость 1 445 855 руб. Как всегда, один наш читатель, предпочитающий оставаться неназванным, жертвует 500 тыс. руб. Таким образом, не достает еще 945 855 руб.
Дорогие друзья! Если вы решили помочь вылечить полуторагодовалого Владика Кота, то пусть вас не пугает цена спасения. Любое ваше пожертвование будет с благодарностью принято. Деньги можно перечислить на сберкнижку мамы Владика Ольги Викторовны Смирновой или в благотворительный фонд «Помощь» (учредители Издательский дом «Коммерсантъ» и Лев Амбиндер). Фонд «Помощь» в свою очередь гарантирует перевод ваших пожертвований в Новосибирский НИИТО. Все необходимые реквизиты есть в Российском фонде помощи. Можно также воспользоваться нашей системой электронных платежей, сделав пожертвование с кредитной карточки или электронной наличностью, в том числе и из-за рубежа.
Экспертная группа Российского фонда помощи
ЗВЕЗДОЧКА
Мальчику надо оперировать позвоночник
Мальчика зовут Владик Кот. Ему полтора года. Первые полгода жизни он провел по больницам. Перенес четыре операции по поводу врожденной атрезии ануса, то есть у него не было дырки в попе. Теперь он прыгает, скачет, веселится, как будто здоров, но из врожденных болезней у него остался еще сколиоз, четыре ребра растут из одного позвонка, и другой позвонок разломлен. Если не прооперировать это сейчас, то мальчик повеселится еще несколько лет, а потом растущие деформированные кости станут сдавливать его внутренние органы – легкие, сердце, артерии... Последние несколько лет недолгой жизни горбуна он проведет так же, как провел первые полгода – распластанный на больничной койке.
Это ураган, что творит этот малыш. Он носится по комнате вокруг чайного стола, хватает конфету и прямо в фантике отправляет ее в рот, выжевывая из фантика и улыбаясь до ушей шоколадной улыбкой.
«В первые недели беременности я лежала на сохранении, – говорит его мама Ольга, вытаскивая у сына изо рта изжеванный фантик. – Кажется, было отслоение плаценты, плацента кровила».
Он закладывает по комнате пару кругов, размахивая плюшевым котом, подбегает к столу, хватает пирожное, надкусывает и передает мне в смысле: на! попробуй! вкусно! жизнь прекрасна! ура! И снова бежит кругами по комнате, размахивая котом.
И Ольга говорит: «Мне делали кесарево из-за проблем со зрением. Я была под наркозом и долго не могла понять, что ребенок тяжело болен, что его унесли от меня, увезли в другую больницу и делают тяжелую операцию».
Владик подбегает к столу, хватает пакет с молоком, машет пакетом над головою, тычет пальчиком в молоко в том смысле, что надо немедленно налить ему, Владику этого белого, прекрасного сверкающего молока. Нежно, как будто они играют в мячик, Ольга отнимает у Владика пакет, потому что молока ему нельзя из-за проблем с кишечником…
И говорит: «На восьмые сутки меня выписали из роддома. Я приехала в Филатовскую больницу, и там меня не пустили, не хотели говорить, где он и что с ним. Они почему-то думали, что я отказалась от ребенка. От таких детей все отказываются».
Оставшись без пакета, Владик смеется неожиданной пустоте рук, смотрит на руки как на многообещающую игрушку и тут же находит рукам применение. И хватает бокал со стола, а в бокале вода, а вода мокрая и блестит, если разбрызгивать ее над головой, запуская в бокал пятерню, и течет, если бокал перевернуть, и промокшая майка смешно холодит живот, и Владик смеется…
А Ольга говорит: «Там в отделениях мамам можно находиться только до шести вечера. Дети лежат в кювезах. Места для мам нет. Вечером меня просили уходить. И он лежал один весь в этих трубках. Он, наверное, плакал и дергался, и однажды расцарапал катетером мочевой пузырь, и когда я пришла на следующее утро, у него шла кровь изнутри».
Набаловавшись с водой, Владик предпринимает очередной набег, запускает лапы в коробку с чайными пакетиками, хватает чайных пакетиков штуки по три каждой рукой и мнет, а пакетики шуршат, а они приятные на ощупь, и если помять их посильнее, из них посыпется прекрасный, похожий на песок чай.
А Ольга говорит: «За ним не уследили, ну, чтобы он какал вовремя. И у него начались спайки в кишечнике. Я спросила доктора, опасно ли это, и доктор ответил, чтоб я молилась, что врачи – не боги. Я молилась. Они делали ему операцию, а потом отвезли в реанимацию. Туда родителей совсем не пускают. Я только знаю, что дети там лежат звездочками. Они пристегнуты к кровати за запястья, за щиколотки, и голова у них пристегнута к кровати ремнем. После реанимации у него остался шрам на правой ноге, смотрите…»
Она ловит Владика, а он воспринимает это как новое приключение – подхватили, понесли, полетел! Ольга показывает мне глубокий шрам на его щиколотке, а Владик тоже видит шрам и приходит в восторг: ух ты! шрам! здорово! – такое у него примерно выражение лица.
Ольга говорит: «До пяти месяцев мы про его позвоночник даже не думали. Надо было разобраться с кишками сначала. В пять месяцев нам сказали, что он не будет ни ходить, ни ползать, ни даже сидеть. Нам не сказали, что он не сможет спать. Когда нас выписали, он сначала не мог спать, потому что в больнице спал на снотворных. К шести месяцам он спать научился. В семь месяцев научился садиться. Тридцать первого декабря он сам приполз из комнаты на кухню. А восьмого марта сам пришел. Как будто подарки мне делал к каждому празднику».
Владик вырывается и снова бежит кругами по комнате, хватает на бегу какой-то сдутый щарик, тащит шарик ко рту – то ли надуть, то ли съесть.
Когда мальчик бегает, видно, что его немного заносит на сторону из-за смещенного от сколиоза центра тяжести. Если взять мальчика на руки, то почувствуешь небольшое, кажется, совсем небольшое искривление спины.
Просто у него маленькая спина. Если без операции, то он станет расти и сам себя внутри себя раздавит.
Валерий ПАНЮШКИН,
Фото Ольги ЛАВРЕНКОВОЙ
ДЛЯ СПАСЕНИЯ ВЛАДИКА КОТА
НЕ ХВАТАЕТ 945 855 РУБ.
По оценке заведующего клиникой вертебрологии Новосибирского НИИТО профессора Михаила Михайловского, Владик Кот страдает «тяжелейшей врожденной патологией. У этого полуторагодовалого малыша спондилокостальный дизостоз». Если не вмешаться, то годам к десяти болезнь приведет к непоправимым деформациям, «вдобавок к которым разовьется так называемый синдром торакальной недостаточности». Одна сторона грудной клетки тогда из-за обездвиженности не даст легкому нормально работать. Малыша в этом случае ждет ранняя инвалидность и короткая жизнь. Однако сегодня возможность вылечить Владика существует не только в мире, но и в России, заявляет профессор, «правда, лечение предстоит многоэтапное, долгое и трудное».
Хирургия этого вида патологии позвоночника впервые в нашей стране освоена в 2007 году именно в Новосибирском НИИТО, и профессор Михайловский был первым, кто успешно провел такую операцию, а за ней еще с десяток. Кстати, все они были выполнены на пожертвования читателей «Ъ» и сайта www.rusfond.ru. А еще раньше наши читатели оплатили инструментарий на 5 млн. руб. под такую хирургию.
Сейчас для спасения Владика Кота требуется дорогой набор имплантатов и несколько операций в течение ряда лет. Общая стоимость 1 445 855 руб. Как всегда, один наш читатель, предпочитающий оставаться неназванным, жертвует 500 тыс. руб. Таким образом, не достает еще 945 855 руб.
Дорогие друзья! Если вы решили помочь вылечить полуторагодовалого Владика Кота, то пусть вас не пугает цена спасения. Любое ваше пожертвование будет с благодарностью принято. Деньги можно перечислить на сберкнижку мамы Владика Ольги Викторовны Смирновой или в благотворительный фонд «Помощь» (учредители Издательский дом «Коммерсантъ» и Лев Амбиндер). Фонд «Помощь» в свою очередь гарантирует перевод ваших пожертвований в Новосибирский НИИТО. Все необходимые реквизиты есть в Российском фонде помощи. Можно также воспользоваться нашей системой электронных платежей, сделав пожертвование с кредитной карточки или электронной наличностью, в том числе и из-за рубежа.
Экспертная группа Российского фонда помощи
