Жизнь. Продолжение следует

14 квадратных метров надежды

В хрупких обстоятельствах особенно крепка суть событий

Рубрику ведет Сергей Мостовщиков
 

Удивительно и печально, как много может уместиться на 14 квадратных метрах комнаты заводского общежития на улице Батурина во Владимире. Двое взрослых, трое детей, рыбки в аквариуме, холодильник, стол, стулья, чайник, слезы, надежды, болезни, любовь. Многих могла бы сломать такая плотная, такая слишком явная жизнь. И ломает. Десятилетний Денис Ремизов – «хрустальный» ребенок, у него слабые кости, с двух месяцев сплошные переломы. То бедра, то руки. Устали считать, сколько было случаев – пятнадцать, а может, и больше.

Такие хрупкие, казалось бы, обстоятельства. Но как крепка, оказывается, суть. Парень хорошо стоит на ногах, сам ходит и, конечно, собирается стать инспектором ДПС. Мать не теряет надежды на то, что с помощью жертвователей Русфонда удастся пройти еще несколько курсов лечения в Москве и как следует укрепить кости ребенка. Старшая дочь встретила молодого человека и стала директором магазина. Отец собирается оформить ипотеку и вытащить семью в какой-нибудь мир доброй надежды с 14 удивительных и печальных квадратных метров жизни на земле. О ней мы и разговариваем с Надеждой Базаровой, матерью Дениса.

«Сама я с Севера, с Архангельской области, есть там такая Мезень, знаете? Когда-то было там хорошо. И деньги платили, и все организации были, и порт был, иностранные суда заходили. А сейчас там, если честно... Не знаю, как сказать. А во Владимире у меня родственники, и я приехала сюда учиться. Поступать хотела в педагогическое училище, на воспитательницу, да не поступила. Тогда пошла в 27-е училище, на монтажницу радиоаппаратуры. И потом работала на “Электроприборе”, такой завод.

С мужем познакомились здесь, во Владимире, у друзей, и так живем вот до сих пор нерасписанные. Дети-то на его фамилию записаны, а мы никак не соберемся. Не знаю почему. Что-то я никак не созрею. Вот в следующем году все-таки думаем расписываться, потому что хотим ипотеку брать. Придется. Материнский капитал на меня оформлен, а ипотеку он будет на себя брать, так что надо нам все узаконивать. Надо отсюда выбираться, из общежития, двадцать два года я тут живу. Да и трудность сейчас какая – к Денису приходят учителя из школы, он во втором классе. И из комнаты надо всем уходить, пока они тут занимаются. А куда уходить?

У меня трое детей. Есть старшая дочь Юля, от другого мужчины, в следующем году ей будет уже двадцать лет. Папа ее переписал на нее магазин один, то есть она у нас теперь директор магазина. Живет она то у нас, то у молодого человека.

А Денис появился через три года, как мы начали с мужем жить. Два месяца ребенку было, когда у него первый перелом произошел. Мы сначала даже и не знали, он просто ножку под себя странно поджимал. Пошли в больницу. Я думала, может, после прививки что, нам как раз прививку делали в ножку. Провели рентген и сказали: а у вас перелом. Потом в восемь месяцев перелом. В год. Ну и так далее. Я сейчас даже и не скажу, сколько их было. Пятнадцать точно. В основном бедра. То одно, то другое. А то вдруг, как сейчас помню, с марта месяца начал он у нас как-то ломать руки. Только ему снимут гипс, идешь, держишь его, отцепился на секунду, смотришь – упал, другая рука сломана. Вот так до сентября он их и ломал по очереди. Но это только один год было, а так в основном бедра.

Сначала не знала я, как и быть, но мне посоветовали. Один раз лежали мы с ним в больнице на вытяжке с бедром сломанным, а там была одна женщина, тоже из Владимира, тоже постоянные клиенты они там с ребенком. И вот она через врача передала мне свой номер телефона и сказала, чтобы я ей обязательно перезвонила. И я ей позвонила, она мне сказала ехать в Москву, к профессору Беловой, и научила, что надо написать письмо в Русфонд, попросить людей о помощи. Я так и сделала. Но знаете, вот каждый раз, когда письма пишу в Русфонд, все время оттягиваю до последнего момента. Так мне это тяжело. Не умею, не люблю я просить. Но я понимаю, что это для ребенка, что это такое усилие, которое делаю для него не только я. И каждый раз удивительно мне, как это помогает.

В первый раз мы поехали на лечение в декабре 2011 года, как раз я была беременна вторым сыном, Сеней. Арсений он у нас. Тьфу-тьфу-тьфу. Если честно, очень боялась я его рожать. По всем врачам ходила, говорила, что так и так, вот такие были проблемы, УЗИ мне все время делали. Сказали: должно быть все нормально, все хорошо. И все хорошо, за него я даже не боюсь совсем.

А с Денисом четыре раза в год мы ездим на лечение, делают нам капельницы. Намного лучше у него все становится, намного. В последний раз мы сломались в ноябре, то есть почти полгода назад. И то, может, я сама виновата. Говорю: надо же! Сентябрь прошел, октябрь прошел, Дениска-то, слава Богу, в этом году у нас обошелся. И – бац – после этого он у нас падает и ломает бедро. Но все равно ему сильно лучше.

Как с ним теперь быть? Вот мне сразу сказали про школу: не очень-то вас туда и возьмут, учителя таких детей боятся. Да я и сама, если честно, побаиваюсь. Не знаю, может, где-нибудь в Москве все по-другому, а у нас тут... Я ходила в школу на перемене. Там не только что маленького ребенка, там взрослого сшибут, не обернутся. Учителя-то ходят по стеночке. А в классе его держать на перемене, мне сказали, не имеют права. Только вот если рисование и труды. Сказали: приводите, а потом сразу забирайте, на остальные уроки – нет, не получится.

Но вот приходят к нам учителя домой. Он, конечно, старается учиться. Хотя парень он неусидчивый, как ни странно. Надо ему везде лазить, все делать побыстрее, не угонишься за ним. Даже в том году, знаете, он все боялся у нас на двухколесном ездить велосипеде. Да и я особо тоже не разрешала. Но он хотел. А в этом году мы открутили колеса, боковые-то. Он сразу начал равновесие держать, сразу поехал. И гоняет теперь, не остановишь его. Значит, и жизнь идет, не остановишь».

Фото Сергея Мостовщикова