Жизнь. Продолжение следует

Бабушка судьбы

Сила стариков ставит ребенка на ноги

Рубрику ведет Сергей Мостовщиков
 

Вот ведь судьба – так хочется узнать ее, а потом непонятно, где взять силы, чтобы сопротивляться или хотя бы следовать ей. Допустим, Костя Казаченко захворал. Да так, что стало ясно: это просто так не лечится. Тяжелый вид артрита, ноги заболели, невозможно ни ходить, ни вставать, ни даже лежать. Родители развелись, отец живет в городе с другой семьей, Костя с матерью в деревне в Курганской области, где из нужных лекарств – только массаж, да и тот еще поискать. Очень сложно со всем этим справиться, только какие-то немыслимые сверхсилы помогут встать человеку на ноги. Но это если знаешь свою судьбу. А если веришь в нее, достаточно и бабушки Валентины Константиновны.

Мать Костиного отца забирает внука у матери, везет его к себе в Челябинск, находит врачей, лекарства и средства для их покупки. И вот уже Косте 16 лет, он ходит, строит планы на будущее, пытается понять, какова теперь его судьба. А мы с Валентиной Константиновной говорим о том, во что она верит:

«Наш район в Челябинске называют “город в городе”. Это металлургический район, ЧМЗ, рядом с Челябинским металлургическим заводом. У нас тут все как бы наше, отдельное. В советское время мы даже на демонстрацию в город не ездили, у нас была своя. Я тут и родилась. Отец мой, он был немец и здесь был в трудармии как пленный, сидел в лагере. До 1956 года отмечался, ходил в комендатуру. Сейчас он реабилитированный и я реабилитированная, считаюсь пострадавшей от политических репрессий.

Отца звали Константин, вот как внука моего, он родился-то в Саратовской области, все корни его еще при Екатерине сюда завезенные, так он рос и вырос здесь, но... Во время войны считалось: мало ли что, вдруг предатель. Их всех, немцев, в трудармию забирали, выгоняли из дома. Сначала перекинули куда-то под Новосибирск, а потом сюда, в Челябинск. Он был по профессии мастер ткацкой фабрики, но был и штукатур, и плотник, и кочегар. Золотые руки у него были на все. Мебель сам делал, валенки всем подшивал, даже умудрялся прялки делать сам из колес и отходов всяких. Нет его давно уже, но много он после себя оставил. Вон вчера с Костей подвал разбирали, смотрим: о-о-о, дедова работа!

Мать у меня с Волгоградской области, с Урюпинска. Когда там стало тяжело, она перебралась сюда, у нее в Челябинске тетя жила. И вот тоже история. Муж ушел на фронт, а вернулся с войны с другой женой. А моя мать познакомилась с моим отцом. Получается, второй брак был у нее, и они осели в Челябинске. И я тут живу. У меня своих трое детей и восемь внуков – пять внуков и три внучки.

Костя – самый старший у нас внук, сын моего старшего сына. Тоже вот история. Мать с отцом разошлись, Костя сначала был с матерью в Курганской области, глухонькая такая деревня. В свое время там было все, а потом, когда все в стране пораспалось, там не осталось ни работы, ни отопления, ни врачей, толком ничего. Запустили все так, что в первый класс Костя в Челябинске пошел учиться, год жил здесь у меня. Потом мама забрала его к себе – мама должна воспитывать, все-таки это ее ребенок. А потом, где-то третий класс у него был, ноги у него схватило. Вот были раньше низкие диваны такие, выдвигались, так он с него сам встать не мог. Ходил кое-как с палочкой. Артрит. А почему? Не изучено. Как нам тут врачи сказали, или переохлаждение, или ушиб, или какое недолеченное заболевание. А там районный центр, далековато, если по врачам. Во всей Курганской области вообще детского ревматолога нет. Ну и я, бабка, – с войной, с боем – отбила его у матери, забрала к себе. Он мне теперь как сын.

Сначала мы с ним сильно мучились. Были такие боли, на руках мы его носили, не мог он вообще ходить. Нам один препарат назначили, нам он не пошел. То есть какое-то время шел, был эффект. А потом я только коробку достаю, у Кости уже все – рвота, полное отторжение, не принимает организм. Дали нам направление в Москву, чтобы нас там посмотрели. Съездили. Нас там посмотрели, назначили новый, более сильный препарат. Очень дорогой. На год надо где-то 800 тысяч рублей, чтобы проколоться. Вернулись мы, и начались проблемы с приобретением лекарства. Тут нам заявляют: Москва вам назначила, вот пусть она вам и дает. Я и по судам, я и в прокуратуру, больше года билась, пока не добилась. И тут, конечно, спасибо Русфонду. Пока все это происходило, они нам первые прислали это лекарство. Начали его колоть – Костя встал на ноги! Стал ходить! Он сам не поверил. Говорил: “Бабушка! Неужели я хожу?!”

Сейчас ему уже 16 лет, а с виду не скажешь, что он больной, поставили его на ноги. Хотя инвалидность нам подтвердили до 18 лет. Трудно со всем этим справляться, вообще народу сейчас тяжело. И зарплаты небольшие, и пенсии маленькие. Вот дочь моя младшая – высшее образование, а с ним никуда не устроиться. Работает на заводе комплектовщиком. 15 тысяч зарплата, как прожить с двумя детьми? Выживать приходится. Сад у нас свой – приусадебный участок небольшой, четыре сотки. Ягоды, яблоки, груши, слива, помидоры, огурцы. Осенью ездим в лес за грибами, делаем заготовки. Дед у нас рыбак, снабжает нас. Вот вчера приехал с рыбалки, привез три маленьких щучки с полкило, один судачок небольшой. Вот за счет такого и держимся.

Ну и семья, конечно, помогает. Она у нас большая. Старшему сыну, Костиному отцу, 41 год, второй моей дочери 37, а младшей 28 лет. Младшая живет с нами в квартире, у нее двое детей. Средняя дочь здесь вот, в соседнем дворе, трое детей у нее. А сын в другом районе, две дочери у него сейчас от второго брака. Вот в них я во всех верю, а они – в меня. Наверное, от этого и силы, чтобы держаться и стоять на ногах».

Фото Сергея Мостовщикова