Средство индивидуальной реабилитации
Коляски для активной жизни должны быть уникальными
Андрей Елагин – основатель и директор АНО «Катаржина»
Коляска для человека или человек для коляски?
Первые модели колясок разрабатывались и конструировались еще с использованием кульманов и миллиметровки, сейчас – с помощью передовых компьютерных программ
– Обычно день начинается с телефонных звонков инвалидов-колясочников и их родственников: кто-то жалуется, кто-то сердится, а кто-то ругательски ругается, – рассказывает Андрей Елагин. – У нас тут есть специальные сотрудники, которые отвечают на звонки и с некоторыми клиентами общаются по несколько часов.
– А почему жалуются? Что, такие плохие коляски у вас? – удивляюсь я.
– Нет, коляски хорошие, а вот система – не очень, – отвечает Елагин. – С одной стороны, государство исходит из правильного и гуманного принципа: каждый нуждающийся должен получить коляску, желательно быстро и бесплатно. С другой стороны, система госзаказов устроена так, что человека пытаются впихнуть в некую среднестатистическую коляску, а не приспособить эту коляску к нуждам и параметрам конкретного человека.
Действительно, по сути инвалидная коляска – это ноги для человека, лишившегося своих собственных ног, в прямом смысле слова или в результате паралича – неважно. Не бывает людей с абсолютно одинаковыми ногами. Если всем выдавать ботинки 45-го размера и только на левую ногу, то никто в таких ботинках ходить не сможет. Вот и многие инвалиды-спинальники не могут пользоваться «государственными» колясками, ставят их в угол комнаты и смиряются. Или не смиряются и звонят в «Катаржину».
– А почему нельзя заказать и сделать коляску по размерам конкретного человека? – не понимаю я.
– Можно, если заказчиком выступает сам инвалид, – поясняет Елагин. – Но если заказчиком выступает государство, то оно действует по сложной схеме, в результате которой теряется главное: конкретная потребность конкретного инвалида. Все начинается с неправильно составленной программы индивидуальной реабилитации, потом пишется техзадание – как правило, по шаблону, – потом заказ выставляется на конкурс, где выигрывает не тот, кто сделает лучше, а тот, кто сделает дешевле. В результате мы имеем параметры коляски: 50 см – ширина сидения и 50 см – глубина. И все. А человек, допустим, очень худой. Ему нужна ширина сидения в 36 см. Но мы не можем сделать так, как ему удобно, мы обязаны делать так, как прописано в техзадании, иначе придется нести ответственность, вплоть до уголовной, – невесело улыбается Елагин.
– Получается, что выхода нет?
– Выход есть. И даже целых два. Первый: жаловаться во все инстанции, местным властям, в прокуратуру, обращаться в суд. В результате может быть объявлен конкурс на изготовление коляски по параметрам конкретного человека. Именно это мы, не жалея времени, объясняем тем, кто звонит нам и жалуется. Причем объясняем квалифицированно, аргументированно, рассказываем о законах, на которые можно ссылаться. Вот только, к сожалению, многие инвалиды очень боятся ссориться с государством и защищать свои интересы.
Второй выход, по словам Елагина, это электронные сертификаты – новый платежный инструмент, который позволяет получать государственную поддержку на средства реабилитации.
Сертификат привязывается к банковской карте «Мир» – на нее поступают деньги. Заказчик сам выбирает нужную модель, коляска подгоняется и настраивается по индивидуальным параметрам. Если все устраивает, клиент ее покупает как в обычном магазине. Если денег, выделенных государством, не хватает, можно доплатить самому. Но часто получается и выбрать оптимальную модель, и уложиться в выделенную сумму. Вот только система электронных сертификатов в масштабах всей страны пока не очень распространена.
Это новый сервис. Последние поправки в закон об электронных сертификатах для инвалидов заработали только в начале этого года. Систему удалось более-менее отладить в Москве и ряде крупных городов. В регионах с сертификатами сейчас готовы работать слишком мало поставщиков и торговых площадок. А еще региональные чиновники пока не слишком хорошо освоили методику определения стоимости сертификата: средства выделяются по ценам госзакупок, а покупка по сертификату – это покупка в розницу, поэтому цены выше. Еще одна проблема – неинформированность инвалидов. Часто они просто не знают, что имеют право на получение такого сертификата, а оформить его можно через «Госуслуги».
По программе помощи развивающимся государствам
Больше половины сотрудников «Катаржины» – инвалиды-спинальники
– А все-таки сейчас не то, что раньше! – оптимистично заявляет Андрей Елагин, заметив, что я как-то совсем приуныла.
И он знает, о чем говорит.
В 1984 году Елагин попал в аварию на мотоцикле. Почти два месяца реанимации, три клинические смерти, полтора года в больнице. В результате 20-летний парень оказался инвалидом первой группы с диагнозом «компрессионный перелом грудного отдела». Тогда ему тоже была положена бесплатная коляска, его записали в очередь, которая должна была подойти через два года. Коляску можно было купить без очереди, но она стоила 500 руб., а пенсия по инвалидности у Андрея была 84 руб.
Инвалидные коляски в стране тогда производили всего два завода. В Риге делали медицинские кресла‑каталки. Но само название подразумевало, что человека в этой коляске должен кто-то «катать». Такой вариант молодого человека не устраивал. Коляски, на которых можно было передвигаться самостоятельно, выпускали в поселке Ставрово во Владимирской области. Весила такая коляска около 30 кг.
– Я тогда занял денег везде, где только смог, и коляску себе все-таки купил, – вспоминает Елагин. – А потом купил запорожец, переделал его под ручное управление, но вот только самому затащить в него коляску, тяжелую, неразборную, – это было что-то!
И все-таки это была свобода. Свобода передвижения. По крайней мере Андрей Елагин так думал почти шесть лет, пока в 1990 году не побывал на реабилитационных сборах шведской компании Rekryterings Gruppen, которая приехала в Россию в рамках помощи развивающимся странам.
Тогда он впервые увидел активные коляски, а шведские инвалиды-колясочники наглядно продемонстрировали, что на такой коляске можно свободно подниматься и спускаться по лестнице, преодолевать бордюры и другие препятствия, складывать и раскладывать саму коляску, которая весила всего 8 кг. Несколько колясок шведы подарили самым деятельным участникам сборов.
– На этом благотворительность закончилась. Нам дали удочку, а рыбу нужно было ловить уже самим, – смеется Елагин. – Главу той миссии, активистку безбарьерной среды, звали Катаржина Трок. Поэтому, когда мы в 1995 году организовали свою фирму по производству инвалидных колясок, даже вопроса не возникло, как ее назвать.
Простая как две копейки
Коляски для тенниса и бадминтона
Зато сразу же возникло много других вопросов: как и где производить эти самые активные коляски. Ни одно предприятие сотрудничать с начинающими предпринимателями не захотело. К счастью, среди друзей Елагина оказались и работники заводов, и конструкторы, и инженеры, и переводчики, которые помогали изучать зарубежную документацию. А еще их всех объединяло одно: все передвигались на инвалидных колясках, так что лучше кого бы то ни было понимали все трудности и потребности инвалида-спинальника.
– Первые модели колясок «Пикник» и «Крошка Ру» мы конструировали и собирали буквально на коленке. Кто‑то приносил деньги, кто‑то помогал изготовить на заводе нужные детали. Потом проводили испытания, во время которых выяснилось, что есть немало тонкостей и хитростей. Просто внешне скопировать зарубежный образец недостаточно, так это не работает, – говорит Елагин.
В первый год работы «Катаржина» продала 250 колясок, в этом году – больше тысячи, за год АНО может производить до 6 тыс. колясок. Всего в объединении работает 22 человека, из них 12 – на колясках. У всех коляски собственного производства, но не из корпоративной солидарности, а потому, что они удобные, отлично подогнанные и отлаженные. Как сказал один из сотрудников, «идеальная коляска – это когда ты вообще перестаешь замечать, что ты на коляске». А по мнению Андрея Елагина, идеальная коляска – прежде всего очень простая, с минимумом узлов и деталей (чтобы можно было починить хоть в деревенской тракторной мастерской), прочная (в некоторых местах в России не только пандусов не найдешь, но иногда и дорог тоже), легкая и маневренная, все остальное – детали. Например, очень красивая защита на спицы, которую можно менять хоть под цвет одежды, хоть под настроение.
Еще один важный момент, конечно, цена. Самая простая модель из облегченной стали стоит 80 тыс. руб., титановая коляска – около 200 тыс. руб., но зато она почти вечная.
«Катаржина» производит и коляски для детей с ДЦП. Модели для самых маленьких на вид ничем не отличаются от обычных детских колясок: яркая расцветка, высокая спинка, козырек. Но это только на первый взгляд. Прочность, устойчивость, особенные системы фиксации и регулировки – именно те маленькие хитрости, которые помогают забыть, что ты в инвалидной коляске.
– Для детей постарше – свои особенности, – поясняет Елагин. – Не должно быть слишком много деталей и креплений, потому что дети обожают откручивать всякие винтики и гайки, а детская коляска должна быть максимально безопасной.
Еще у «Катаржины» можно заказать каталки для собак с парализованными задними лапами. А в компании есть необычный сотрудник – трехцветная кошка Соня.
– Она у нас отвечает за моральный климат в коллективе, за ликвидацию грызунов и еще немного за охрану, – улыбается Андрей Елагин. – Обязанностей много, сильно устает!
В подтверждение этих слов Соня падает на диван и сладко зевает. Потом вздыхает, встает и важно сопровождает нас в демонстрационный зал.
Гордость «Катаржины»
В обеденный перерыв обсуждают, какой должна быть идеальная коляска. Все предложения учитываются
Стены демонстрационного зала и рабочего кабинета Андрея Елагина увешаны грамотами, дипломами и фотографиями со встреч с первыми лицами страны. Но не это главная гордость, главная – это целый парк колясок для спорта, ведь «Катаржина» – единственная российская компания, производящая титановые коляски для инвалидов-спортсменов. Коляска «Бадминтон» – четыре маленьких колеса и еще два больших, под углом, чтобы предотвратить опрокидывание и обеспечить устойчивость даже при самой экстремальной игре. Похожие конструкции – у моделей для большого и настольного тенниса.
Коляска «Воин» для занятия восточными единоборствами, выдерживающая вес спортсмена до 120 кг.
Коляска для фехтования с символичным названием «Ангард» – поручень только с одной стороны, ведь рука с рапирой у спортсмена должна быть свободна. На летних Паралимпийских играх 2008 года в Пекине вся сборная России по фехтованию выступала в колясках от «Катаржины».
– Значит, на коляске – на Олимп? – говорю я, рассматривая на стене скрещенные рапиры и табличку с благодарностью от сборной.
– На Олимп не на Олимп, а переход Суворова через Альпы на наших колясках повторили, было дело, – вспоминает Елагин.
«Катаржина» помогает не только спортсменам, но и путешественникам-экстремальщикам. Специалисты АНО сконструировали, например, сноукайтбагги: первый в мире инновационный спортивный снаряд для передвижения по снегу при помощи большого воздушного змея – парашюта (кайта). Сноукайтбагги был создан по заказу клуба «Приключение» Дмитрия и Матвея Шпаро, которые загорелись идеей совершить путешествие к Южному полюсу.
Каждая конструкция, каждая коляска – та самая штучная вещь, о которой Андрей Елагин говорил с самого начала.
– Я совершенно уверен, что массово закупать на тендерах можно стулья, столы или карандаши – то, что производится на конвейере. А коляска для инвалида – средство индивидуальной реабилитации, и ключевое слово тут – «индивидуальная», а «реабилитация» означает «свободная, активная, полноценная жизнь».
Фото Евгении Жулановой
