Какофония внешнего мира

Почему дети с кохлеарным имплантом не слышат речь

Кохлеарная имплантация в России – это хоть и сложная, но уже вполне рутинная операция по восстановлению слуха у детей. А еще это операция высокотехнологичная. В нашем обществе к высоким технологиям многие сегодня относятся как к чуду. И испытывают горькое разочарование, когда выясняется, что ребенок не робот, которому вставили в ухо чип и он сразу же заработал – начал понимать речь и разговаривать. Мы слышим не ушами, а мозгом. Чтобы мозг смог обрабатывать новую информацию, его нужно этому научить. Для этого необходима реабилитация, которая может длиться годами. А для реабилитации нужны опытные специалисты, которых катастрофически не хватает. И одно без другого не работает никак.

По данным Минздрава РФ, наша страна находится на четвертом месте по количеству кохлеарных имплантаций глухим детям. Если в 2006 году, когда началось широкое внедрение метода, провели всего 20 операций, то сейчас – до 1300 в год. Операции для детей бесплатные, первичная реабилитация тоже. Но затем родители остаются один на один с вопросом: ребенок слышит, но не реагирует на речь и сам не говорит – почему?

Еще из школьного курса анатомии мы знаем, что у человека внутри уха есть орган, похожий на улитку (на латыни cochlea), – он воспринимает звуковые волны, преобразует их в электрические сигналы и передает в мозг. Если у ребенка нарушена работа сенсорных клеток в улитке, их можно заменить электродной цепочкой, которая вживляется в ухо, – это внутренняя часть импланта. Его внешняя часть похожа на обычный слуховой аппарат, а у самых современных моделей – на пуговицу от пальто, которая держится благодаря вшитому под кожу магниту и почти не видна под волосами. По сути это крошечный компьютер: процессор анализирует окружающие звуки, кодирует и передает на внутреннюю часть импланта. Ребенок начинает слышать – но это только первый шаг на длинном и сложном пути.

– После операции на ребенка буквально обрушивается какофония внешнего мира! Он ощущает себя как русский турист в Японии: работает радио, телевизор, люди к тебе обращаются, ты даже чувствуешь интонацию, но совершенно не понимаешь, чего они все хотят, – объясняет Елена Кулакова, заместитель директора по развитию медицинского центра «МастерСлух». – Ребенок сразу после операции не заговорит. Ведь он не знает, что этот набор звуков означает «мама», этот – «тепло», а этот – «красный». У него нет ни ассоциаций, ни логических связей.

Поэтому необходима психолого-педагогическая слухоречевая реабилитация. С ее помощью глухие дети учатся тому, что у слышащих получается естественным путем: называть окружающий мир словами, слушать и понимать речь. И вот тут возникают проблемы. Первая – это колоссальный дефицит специалистов. Сурдолог, логопед, педагог, психолог, а еще нужно разбираться в технике, так как внешняя часть импланта нуждается в регулярной настройке и замене каждые пять лет. Нет, это не команда врачей и инженеров, все это должен уметь один человек. Вторая проблема – деньги. Операция бесплатная, а вот реабилитация проводится бесплатно только первичная. А ее недостаточно. Некоторые родители обращаются за помощью в благотворительные фонды – месяц назад Русфонд помог с реабилитацией семье, где сразу у трех детей кохлеарные импланты. Другие сами идут учиться на сурдопедагога и порой даже меняют профессию. Третьи ломаются и сдаются, говорят: лечение не помогло, ничего не поделаешь.

– У врачей есть «формула педагогического оптимизма» – возраст ребенка, когда его прооперировали и начали реабилитацию, помноженный на два. Именно через столько лет ребенок сможет полностью адаптироваться и нагнать в развитии речи и слуха своих нормослышащих ровесников, – говорит Елена Кулакова.

Наибольших успехов достигают те дети, с которыми родители многие годы работают по индивидуальной программе под руководством опытных специалистов.

К сожалению, высокие технологии сейчас в большем приоритете, чем обучение и подготовка специалистов по слухоречевой реабилитации. А без них формула просто не работает.