Колонка «Ъ»

Добросовестность офлайн и онлайн – 2

Когда начнем договариваться о правилах конкуренции и защиты от мошенников?

Лев Амбиндер,
президент Русфонда, член Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека

Моя колонка «Добросовестность офлайн и онлайн» вызвала противоречивые отклики, их авторы явно рассчитывают на продолжение разговора. Что ж, продолжим. Напомню, в начале марта московская ассоциация «Все вместе» выступила с «Декларацией о добросовестности в благотворительности». «От лица профессиональной российской благотворительности» авторы призывают отказаться от уличного фандрайзинга, так как им овладели мошенники. И что, тогда добрые люди поймут – перед ними аферисты?! Но уж если разговор зашел о добросовестности фандрайзеров в офлайне, неплохо бы обратить внимание и на онлайн. Многие из подписантов охотятся в поисковиках Google и «Яндекс» на добрых людей, разыскивающих Русфонд. На запросы «Русфонд», «5541 ДОБРО» и прочие составляющие нашего бренда поисковики выдают рекламу других фондов.

48 переходов

Должен извиниться перед коллегами из Фонда Константина Хабенского. Я ошибочно причислил их к подписантам «Декларации о добросовестности в сфере благотворительности при сборе средств через ящики-копилки», но они ее не подписывали. Прошу простить великодушно, коллеги.

А теперь за дело. Сайты «Филантроп» и «Милосердие.ru» опубликовали отклики фондов «Предание», «Вера», «Подари жизнь» и Константина Хабенского. Наиболее полный комментарий у главы «Предания» Владимира Берхина. В пространной статье он в деталях рассказывает, как работают роботы-интеллектуалы Google и «Яндекса», предварив инструктаж предположением о моей поисковой безграмотности (что правда) и сопроводив его комментариями (и впрямь интересными). В частности, Владимир Борисович дает понять, что интеллектуалы Google и «Яндекса» умные, но, как бы это помягче, не обучены, что ли, совести. А рекламодатели просто не в курсе. Так что браконьерство на совести, простите, бессовестных интеллектуалов. Но теперь «Предание» в курсе, Владимир Берхин извинился и урезал аппетиты поисковиков. Благо это несложно. Всего-то внести «Русфонд» и другие составляющие бренда в список «минус-слов».

Надеюсь, эти подробности коллега Берхин публикует не только для меня. Хочется верить, что «Вера», «Подари жизнь» и Фонд Хабенского теперь-то уж в курсе и последуют его советам. Несмотря на то, что рекламу в поисковиках они, как выясняется, не покупали, а получили в виде гранта или презента от партнера.

Безумные-то эти роботы безумные, но ложку мимо рта не пронесут: исправно зарабатывают деньги рекламодателей для хозяина. Ваши деньги, коллеги. А хозяин знает: закон защищает бренды только коммерческих структур, а наши – некоммерческие – не защищает. Попробуйте набрать в Google «газета “Коммерсантъ”» – никакой другой редакции под этим брендом вы не найдете. Дело не только в корпоративной морали журналистов (которая среди нас, фондов-фандрайзеров, еще не наработана). Даже если бы кто и пожелал, то Google не позволит, он закон знает.

Мы с вами, друзья, все вместе совсем недавно переживали за фонд «Подари жизнь» – во время суда в Красноярске: наши коллеги требовали прикрыть местный клон «Подари жизнь», зарегистрированный семьей аферистов. Суд отклонил иск ровно по этой причине: закон защищает бренды лишь коммерческих организаций. Это проигрыш не только «Подари жизнь» – проиграли мы все.

И это не первое такое дело. Наверное, и не последнее, если будем медлить.

Значит ли проигрыш «Подари жизнь», что нам, каждому в отдельности и всем вместе, следует теперь менять свои бренды при виде очередного дублера-мошенника? Нет, не значит. Надо добиваться внесения поправок в закон об НКО. Сделать это проще, объединившись.

А вот пассаж коллеги Берхина о 48 переходах разочаровал. Пожурив меня за незнание работы интеллектуалов Google и «Яндекса», Владимир Борисович сообщает, что переходов к нему на сайт за полгода было «всего 48 или по восемь в месяц. Даже не перешли толком, а лишь кликнули». И далее: «Размер “потерь” Русфонда незначителен, и непонятно, из-за чего огород городить».

А если переходов было хотя бы по 48 в месяц или по 48 сотен? Вот тогда самое время для городьбы огорода? Такие теперь расчеты, в эпоху безумных интеллектуалов?

Коллеги, какой инструктаж нужен для очевидного: воровать нельзя? Ни помногу, ни помалу. Нельзя.

Вот как 48 переходов выглядят в рублях. В первом квартале Русфонд соберет 465 млн руб. В рабочий день rusfond.ru посещают в среднем по 5433 человека. То есть один посетитель приносит 1502 руб. (465 млн руб. / 57 рабочих дней / 5433 человека). 48 переходов к Берхину – это 72 096 руб., которых детей Русфонда лишили безумные интеллектуалы Google, чью работу оплатил Владимир Борисович. Много это или мало, коллега, – 72 096 руб.?

Наши эксперты подсчитали: за последний месяц 18 фондов дали под нашим брендом 118 тыс. рекламных показов в Google и «Яндексе». Если хотя бы каждый четвертый ищущий Русфонд повелся на эту рекламу, то наши дети потеряли 44,309 млн руб.

…А вы говорите: «Русфонд не признает конкуренции».

Кто мы

Несколько анонимов обрушились в мою электронную почту с ругательствами за отказ признать профессиональной российскую благотворительность. Меня обвинили в отстаивании «внеэкономических принципов», в непризнании «очевидного: благотворительность – это сектор экономики», в отрицании «конкуренции среди фондов».

Шут с ней, с вашей напраслиной, коллеги. Но верные же слова пишете! Так почему анонимно? Благотворительность есть сектор экономики – и превратили ее в этот сектор мы с вами, менеджеры фондов-фандрайзеров. И чем совершенней наш профессионализм, тем больше у наших фондов благотворителей и пожертвований.

Тут нет ни спора, ни новости. Полсотни лет назад об этом писал Питер Друкер. А в 1999 году он сделал и вовсе удивительное признание (цитирую по памяти): после 40 лет дискуссий о наиболее эффективных принципах организации менеджмента для различных секторов экономики стало ясно, что эти принципы для автозавода, банка, торговой сети, госпиталя, религиозного объединения или благотворительного фонда – одни и те же.

Это мы с вами, менеджеры, за 20 лет создали в России массовую, подлинно народную благотворительность – своими проектами и программами, технологиями фандрайзинга и изобилием сборочных площадок в офлайне и онлайне. Нам многое удалось: десятки миллионов россиян всех возрастов сегодня являются благотворителями, а наш сектор только в 2016 году вложил в экономику РФ до 18 млрд руб.

Однако эти обстоятельства ни по закону, ни по сути не делают нас благотворителями, а благотворительность – профессиональной. Вам, однако, хочется считать себя еще и Благотворителем? По мне, так хоть Спасителем, если не боитесь оскорбить чувств верующих. Но это заблуждение, друзья. Причем худшее из возможных – заблуждаться на свой счет.

Кто за самоликвидацию?

Сборы пожертвований ежегодно продолжают расти, несмотря на стагнацию экономики и санкции-антисанкции. А вот качественный рост благотворительного фандрайзинга резко отстает от количественного. Мы создали инфраструктуру народной филантропии, но такую, что пришла большая нужда в ее совершенствовании. Это правда, в фандрайзинге офлайн и онлайн много мошенников. Но правда и то, что вместе с ними процветает и недобросовестная конкуренция вполне добропорядочных фондов. Когда глава фонда публикует эффектную, но недостоверную информацию о своей организации и факты искажены намеренно – это недобросовестная конкуренция. Когда фонд, эксплуатируя безумных роботов, охотится в поисковиках в ущерб коллегам – это тоже недобросовестная конкуренция.

Вот и слушатели программы «Чувствительно» на «Эхе Москвы» 11 марта признавали призывы авторов «Декларации о добросовестности», в сущности, недобросовестной конкуренцией. Один из авторов декларации Екатерина Бермант, выступая на «Эхе», признала войну с мошенниками своей личной войной и так увлеклась, что назвала фонды уличного фандрайзинга «мерзавцами». Причина? «Они не публикуют отчетов». Я далек от Катиной оценки, но Русфонд разделяет ее позицию: фонды-фандрайзеры обязаны отчитываться. Другой вопрос: как и кому?

Напомню, декларация призывает «честные фонды» отказаться от уличного фандрайзинга, так как его используют аферисты. На «Эхе» выяснилось, что авторы задумали двухходовку. Сначала «честные фонды» подписывают декларацию, затем авторы ее превращают в петицию и, собрав достаточно голосов, идут в мэрию Москвы с предложением запретить уличный фандрайзинг.

Вообще, уличного фандрайзинга в арсенале Русфонда нет. Мы работаем в СМИ и в интернете. Но присоединяться к декларации не будем. По обновленным данным «Русфонд.Навигатора», 71% фондов РФ используют уличный фандрайзинг. Отказ от него сильно смахивает на начало самоликвидации. Следует создавать заслоны для аферистов, а не чинить препятствия самим себе. Иначе логика декларации назавтра приведет к отказу от фандрайзинга онлайн: там-то мошенников во сто крат больше!

«Всех вместе» возмущает безотчетная уличная деятельность сомнительных фондов? Давайте совершенствовать отчетность. Ясно как – долго, трудно, но по силам, если все вместе. На улицах полно аферистов в фальшивых майках с именами честных фондов? И тут обойдемся без кавалерийской атаки, если все вместе. Надо встречаться, друзья, и договариваться о правилах. Когда начнем?