История Русфонда
Инновационные идеи, ставшие рутиной
1996
Письма читателей
Можно сказать, Русфонд в «Коммерсанте» родился вместо несуществующего отдела писем. Весной 1996 года Издательский дом «Коммерсантъ» подрабатывал (и весьма неплохо) на президентских выборах, поддерживая действующего главу государства Бориса Ельцина. Собственно газета «Коммерсантъ» старалась быть объективной и беспристрастной, но тот же издательский дом в том же здании на улице Врубеля зачастую силами тех же журналистов выпускал и предвыборную агитационную газету «Не дай Бог!» (в смысле, не дай бог выборы выиграет Геннадий Зюганов и к власти придут коммунисты).Газета выходила тиражом 10 млн экземпляров и бесплатно разбрасывалась по почтовым ящикам граждан. Граждане реагировали по-разному: некоторые соглашались с нежелательностью коммунистического реванша, но многие писали в редакцию «Коммерсанта» гневные письма – дескать, вы, коммерсанты, богатые, вот и агитируете за Ельцина, а я бедный и не имею средств, чтобы починить крышу, купить корову вместо той, что в прошлом году пала, или вылечить ребенка от тяжелой болезни. Таких писем приходили тысячи. В кабинете владельца «Коммерсанта» Владимира Яковлева таких писем стояло 36 почтовых мешков.
Образ читателя
Владимир Яковлев много раз говорил, что газета продает читателю не столько новости и аналитику, сколько образ самого читателя. Индекс Доу – Джонса «Коммерсантъ» начал публиковать еще тогда, когда большинство его читателей занимались мелкими кооперативами, торговали на рынках шашлыком или в лучшем случае компьютерами, ввезенными в страну не вполне законно. Индекс Доу – Джонса не мог их интересовать, но они мечтали, что станут однажды воротилами большого бизнеса, и газета «Коммерсантъ», публикуя биржевые индексы, потакала этой их мечте.Амбиндер выбирал из огромной почты «Не дай Бог!» пригодные к публикации письма, публиковал их, связывал читателей, просивших помощи, с читателями, желавшими помочь, и через номер размещал в газете отчеты о том, как благородные коммерсанты решили проблемы людей, попавших в трудную ситуацию.
В спонтанные благотворительные пожертвования Лев Амбиндер не верил, но долгие годы он был журналистом, писавшим о промышленности и промышленном строительстве, он накопил обширные связи среди тогдашней экономической элиты – директоров заводов, фабрик, строек и других крупных предприятий. Найдя в почте газеты письмо с толковой, но безнадежной просьбой о помощи, Амбиндер звонил кому-то из состоятельных знакомых, просил помочь и представлял дело так, будто помощь пришла в ответ на газетную публикацию.
Вопрос доверия
Главной бедой 1990-х, бедой, которая не изжита и сейчас, было недоверие. Но в 1990-е годы недоверие было тотальным: не верил никто никому. Благотворительность была невозможна, ибо доверие – главный ее механизм. Олег Сысуев, работавший в те годы мэром Самары, рассказывал, что если секретарша сообщала ему, что пришли представители благотворительных организаций, то мэр знал, кого увидит в приемной: бандитов, которые официально представлялись работниками ветеранских благотворительных организаций, и попов, которые ради ремонта и реставрации аварийных церквей обязательно станут просить налоговые льготы на торговлю водкой и сигаретами.Невозможно было представить, что, прочтя заметку в газете о ком-то несчастном, читатели пожертвуют деньги в благотворительный фонд, как бы им ни хотелось быть добрыми и щедрыми. В 1990-е годы только дурак мог поверить, что благотворительный фонд, получив деньги, пустит их по назначению, а не прикарманит.
Тогда Яковлев и Амбиндер придумали гениальную, революционную по тем временам идею. Они придумали не прикасаться к деньгам.
Финансовая схема эта довольно варварская. Ни один благотворительный фонд в цивилизованном мире так не работает. Но в атмосфере тотального недоверия 1990-х годов такая схема убеждала жертвователей, что журналисты пишут о несчастных не ради того, чтобы на них нажиться, а ради того, чтобы дать возможность читателям оказать несчастным помощь.
Благотворительный фонд, работающий в Издательском доме «Коммерсантъ» по этой схеме, поначалу называли Российский фонд помощи, но вскоре выяснилось, что Министерство юстиции не регистрирует частные организации, в названии которых содержится слово «российский» или «Россия». Пока официальной регистрации не требовалось, проект так и продолжали называть Российским фондом помощи, в будущем, когда регистрация понадобится, – назовут Русфонд.
Иллюстрации Варвары Панюшкиной