Деньги пропали?
69,7 млн руб. Русфонда не обеспечены залогом
Фото: pixabay.com
С Новосибирским НИИ травматологии и ортопедии Минздрава РФ (Новосибирским НИИТО) Русфонд сотрудничает много лет. Читатели оплачивают конструкции VEPTR, при помощи которых лечат у детей тяжелые сколиозы. Лечение это многоэтапное, требуется несколько операций: на первой конструкцию прикрепляют к позвоночнику, на второй, третьей, четвертой – раздвигают по мере того, как ребенок растет.
Разумеется, удобнее собирать деньги на все лечение сразу, но благотворительные фонды по закону не имеют права хранить на своих счетах благотворительные пожертвования больше года. Поэтому многолетняя практика была такова, что Русфонд переводил клинике деньги за каждого ребенка за все операции вперед, а клиника делала повторные операции по мере необходимости, о чем и составлялись соответствующие акты.
Клиника НИИТО была частная, руководство Новосибирского НИИТО специально создало ее, чтобы удобнее было принимать благотворительные пожертвования. Детей было много: с 2013 года Русфонд перевел клинике почти 235 млн руб. Но не все эти деньги оказались освоены.
В 2021 году, когда клиника объявила себя банкротом, недоделанными остались операции общей стоимостью 69,7 млн руб. Русфонд немедленно обратился в арбитражный суд с требованием внести эту сумму в реестр кредиторов клиники-банкрота и арестовать имущество Клиники НИИТО на эту сумму, чтобы в процессе банкротства имущество было продано и деньги Русфонду возвращены. Суд так и сделал.
И вот тут Русфонд допустил, казалось бы, незначительную ошибку – не опубликовал в 2020 году сведения о договоре залога на имущество Клиники НИИТО через нотариуса и не настоял на том, чтобы клиника включила договор о залоге своего имущества в реестр Федеральной нотариальной палаты. По закону опубличить залог необходимо, чтобы другие кредиторы знали об обременениях должника.
Именно отсутствие в публичном доступе (в специальном реестре) сведений о залоге привело к тому, что клиника-банкрот и другие ее кредиторы могли ссылаться на отсутствие у Русфонда статуса залогового кредитора. И суд принял этот аргумент, несмотря на добросовестность Русфонда, который полагался на давнего партнера – Новосибирский НИИТО.
Кроме того, АНО «Клиника НИИТО» оспорила и саму сумму, которую должна Русфонду. Казалось бы, сумму задолженности определить легко – вычесть из суммы денег, переведенных Русфондом в клинику, сумму, на которую составлены и подписаны обеими сторонами акты приемки работ (то есть оказаны услуги). Но клиника-банкрот ухитрилась предоставить суду не начальный и конечный платежные документы, а какие‑то промежуточные и весьма запутанные. И вызывает удивление тот факт, что суд эти документы принял.
В итоге, если решение суда не удастся оспорить в высших инстанциях, клиника-банкрот после продажи своего имущества оплатит сначала иски по причинению вреда здоровью, если таковые существуют. Потом выплатит жалование сотрудникам, оплатит аренду помещения и коммунальные платежи... И только в третью очередь те деньги, что останутся (а останутся сущие копейки), вернет Русфонду и другим кредиторам. Если бы суд признал договор залога, Русфонд мог бы быть уверен, что 70% от цены заложенного оборудования клиника направила бы на удовлетворение требований Русфонда, но теперь – нет.
Моральная сторона дела законом никак не регламентируется. Когда происходит процедура банкротства, банкрот всячески настаивает в судах, что должен кредиторам меньше, чем те требуют. Понимая, что денег банкрота на всех не хватит, кредиторы тоже работают друг против друга: каждый пытается доказать в суде, что его требования законны, а требования других кредиторов не подтверждены. Не принято рассуждать в тех терминах, что это какой-то нечеловеческий стыд – не вернуть деньги, которые люди всем миром, иногда и по копейке, собирали на лечение тяжелобольных детей.
