Санкт Петербург - акции

Девочке два с половиной года. У нее острый миелобластный лейкоз. Она уже перенесла пять блоков химиотерапии, трансплантацию костного мозга и первый тяжелый период приживления. Ее уже даже отпустили домой. Но это еще не все. Девочке нужны лекарства, потому что ее тело может отторгать донорский костный мозг или костный мозг может отторгать тело. Она чрезвычайно ослаблена, любой микроб и даже простая плесень на стенах – смертельно опасны.  →

Из письма Анны Вильской, мамы Влада: «Мой Владик родился с пороком сердца. У него отверстие в перегородке между правым и левым желудочками и увеличен правый отдел сердца. В Детской городской больнице Санкт-Петербурга нам сказали, что нужна сложная операция на открытом сердце. Место, которое требуется «залатать», труднодоступно, и сама «заплатка» нужна необычной формы – такое оказалось отверстие. Медлить нельзя…» →

Из письма Ольги Морозовой, мамы Жени: «Мой мальчик воспринимает на слух только низкие тона. К примеру, в оркестре из всех музыкальных инструментов Женя слышит только барабаны. Три года назад мы получили бесплатные слуховые аппараты, но они никак не помогли сыну. Тогда мы накопили деньги и сами купили цифровые аппараты. Женя быстро к ним привык. Стал лучше учиться (он занимается в специальной школе-интернате для слабослышащих), говорить целыми фразами. Но сейчас у Жени снова ухудшился слух…» →

Из письма Надежды Кауновой, мамы Димы: «Сыну было около года, когда нам стало казаться, что он перестал реагировать на звуки. Мы отвели мальчика к врачу, который диагностировал тугоухость. Последние семь лет Дима на инвалидности, но медицинская комиссия не включила его в индивидуальную программу реабилитации, по которой сыну могли бы выдать слуховые аппараты. За несколько лет я накопила деньги и купила их сама. Когда Дима начал носить слуховые аппараты, у него улучшилась речь, расширился словарный запас, сын смог пойти в школу. Но недавно у нас случилась беда: Дима потерял аппараты. Сейчас Диме стало тяжелее учиться, он почти не слышит преподавателей, все чаще использует язык жестов, теряет речевые навыки…» →

Димкин старший брат Миша чуть не плакал, когда узнал, что не подходит Димке в доноры костного мозга. Как же так? Брат – роднее некуда! И внешне они очень похожи. Вон даже мама говорит, что смотрит на фотокарточки, где они примерно одного возраста (вообще-то Миша на четыре года старше) – и различает фотографии только по… обоям в комнате. И вообще они не просто братья, а братья-друзья. Им всегда есть о чем поговорить, потому что одно и то же им нравится, одно и то же не нравится. И вдруг – несовместимы. Слово какое-то неправильное, обидное! →

Наверное, выражение «хирург – второй после бога» придумал благодарный пациент, сами хирурги не столь пафосны. Они сочиняют о себе веселые небылицы, подшучивают над собой, коллегами и самой своей профессией, называют ее «разбушевавшейся терапией», сравнивают с портновской. Мол, то же самое – кроим, режем да шьем, только вот материал очень уж дорог. Тут не семь – семьдесят семь раз отмерь, прежде чем по живому резать. А если пациенту от роду считанные дни, мерять приходится чуть ли не микронами. И руке дрогнуть никак нельзя. →

Из письма Александра Шохина, папы Темы: «Летом прошлого года Тема почувствовал себя плохо, стал слабеть, похудел и при этом пил много воды. Мы обратились в больницу, сдали анализ крови. Оказалось, что уровень сахара в крови превышает норму в пять раз. В состоянии близком к коме сына положили в реанимацию. Врачи диагностировали диабет. И вот уже полгода мы пытаемся подобрать нужные дозы инсулина для Темы, но уровень сахара то резко падает, то вновь опасно повышается…» →

Из письма Ольги Ботвиной, мамы Никиты: «Сын болен диабетом уже два года. Уровень сахара у Никиты очень нестабилен: то повышается в пять раз, то понижается в три раза по сравнению с нормой. Такое течение диабета опасно тяжелыми осложнениями, диабетической комой. Никита сам делал себе уколы инсулина по пять раз в день, но сейчас они стали для него слишком болезненными из-за уплотнений, появившихся на месте регулярных инъекций. Поэтому теперь мужу приходится по два раза подъезжать в школу между уроками, чтобы сделать сыну укол и проконтролировать уровень сахара. Помочь нашему мальчику может инсулиновая помпа…» →

Из письма Натальи Сидоренковой, мамы Вики: «В два года Вика попала в реанимацию – уровень сахара в крови у дочери превышал норму в пять раз. С тех пор, хоть мы и делаем в день по пять инъекций инсулина, стабилизировать уровень сахара так и не удалось. У дочери склонность к гипогликемии (резкое понижение уровня сахара в крови – Русфонд). Днем она жалуется на головные боли и слабость, и я успеваю ей помочь. Гораздо страшнее ночные приступы, когда девочка за считанные секунды теряет сознание. В прошлом году Вика пошла в школу. Теперь я постоянно приезжаю к ней, чтобы на перемене измерить уровень сахара, сделать укол. Я боюсь за Вику – из-за резких скачков сахара ей может стать плохо в любой момент…» →