Акции

Девочке двенадцать лет. У нее остеосаркома бедренной кости, то есть рак. Чтобы девочка могла ходить и метастазы не разлетались по телу, в минувший вторник ей заменили кость и сустав американским эндопротезом, который умеет расти вместе с ребенком. Поставщики протеза предоставили его Алле без предоплаты, не дожидаясь, пока Российский фонд помощи соберет деньги. Они уверены, что деньги найдутся. И всегда будут находиться. Для всех. Впервые, насколько нам известно, в России благотворительная цепочка выстроилась, как и положено ей, на доверии. Осталось только оправдать доверие.  →

С Сашей мы не виделись полгода, он вырос и, кажется, повзрослел. После публикации «Пять лет как один приступ» («Ъ», 21 декабря 2007 г.) читатели «Ъ» оплатили уникальное обследование, которое этот больной эпилепсией малыш прошел в Германии. Врачи баварского города Фохтеройде пришли к выводу, что спасти Сашу можно, и нужна операция. Она обойдется в 67 тысяч евро. У Сашиных родителей денег с декабря не прибавилось. Если честно сказать, то денег и вовсе нет.  →

Мальчику четыре с половиной года. Он учится ходить. Сначала его лечили от косолапости обеих ног сразу, теперь новый диагноз – врожденный левосторонний грудопоясничный сколиоз четвертой степени. Ходить Ваня скоро научится, а вот чтобы как следует дышать, чтобы жить дальше, ему срочно необходима операция в Новосибирском НИИТО.  →

Мальчику десять лет. У него врожденный порок сердца, множественные дефекты межжелудочковой перегородки и дисплазия митрального клапана. Он тихий, как все сердечники. Ему сделали две операции в России: первую – в восемь месяцев, вторую – в четыре года. И ему нужна еще третья операция – в Германии. Сказать, что у его семьи нет на эту операцию денег, значит, не сказать ничего.  →

Катя Балодс из Прокопьевска Кемеровской области — это очень обаятельный и шустрый ребенок. Мы с ней даже станцевали в Томском кардиоцентре. У Кати редчайший и смертельно опасный диагноз, у нее опухоль на сердце. Риск внезапной смерти огромен. Опухоль могут удалить хирурги, но пока наверняка неизвестно, возможно ли это сделать, сохранив сердце. Поэтому не исключается и пересадка сердца. Лечить будут итальянские врачи из Бергамо. Они уже спасли нашу Катю Михайлову и теперь ждут ее тезку. Но поедет ли Катя Балодс в Италию? Все, что могли продать на ее лечение мама и бабушка, они уже продали.  →

Мальчику полтора года. У него рабдомиосаркома (то есть рак) орбиты левого глаза. Ему сделали операцию и сделают еще одну. И у него хорошие шансы на выздоровление. Есть хорошие шансы, что Саша ничего даже не будет помнить о своей болезни, ибо у большинства людей воспоминания начинаются лет с двух. Нужна только лучевая терапия. Но никто в России не умеет облучать таким маленьким детям любопытные, постоянно двигающиеся глаза. Как же ты заставишь малыша не двигать глазами под рентгеновским лучом?  →

Полина Соснова умеет улыбаться, агукать и гулькать, но не умеет есть. Это из-за сердечной недостаточности. Поэтому пока приходится кормить ее через зонд. Полине пять месяцев от роду, она родилась 8 ноября 2007 года с целым набором сердечных пороков, и уже на пятый день жизни ей была сделана сложная операция на открытом сердце. Только поэтому она жива. Ей предстоит вторая операция, после которой, врачи надеются, Поля заживет как все дети. Но на эту вторую операцию семье Сосновых необходимо 265 500 руб.  →

Этот мальчик похож на смерч. Такой хаос он создает везде, где появится. Четырехлетний Владик Загидуллин с шумом носится по квартире, а когда устает, то прыгает с маминых рук на папины. Заводной мальчик. Ему недолго осталось прыгать, у него врожденная аномалия развития позвоночника и деформация ребер. Владик растет, аномалия развивается. К совершеннолетию дети с таким диагнозом становятся малоподвижными инвалидами со скрюченным телом и больным сердцем. Спасать Владика нужно сейчас. Но родителям, медсестре и плотнику, самим никогда не собрать 1 млн. руб. на имплантат.  →

Мальчику 14 лет. У него Саркома Юинга, опухоль, заменившая собою берцовые кости голени, опухоль, которую чем больше удаляют, тем больше кости состоят из дыр. Сейчас, когда после химической и лучевой терапии рост опухоли прекратился, надо в течение трех недель заменить Антону изгрызенные саркомой кости эндопротезом, искусственной костью, переходящей в искусственный сустав. Только эндопротеза нет. И нет денег, чтобы купить его в Германии. Врачи онкологического центра рискуют упустить время, и тогда саркома вернется.  →