Акции

Олег Гурьев живет с родителями и двумя сестрами в подмосковном Чехове. У мальчика необычное увлечение: он коллекционирует гусей – у него их уже восемь. Любимая игрушка – мягкий гусенок, гуси везде – на постельном белье и кружке с тарелкой. Но пока они ждут Олега дома – сейчас он проходит в больнице химиотерапию. У мальчика рецидив острого лимфобластного лейкоза, и спасти его может только пересадка костного мозга от неродственного донора. Генетический близнец Олега нашелся в Национальном регистре доноров костного мозга имени Васи Перевощикова. Вот только стоимость активации «кровного брата» и доставки трансплантата – более 600 тыс. руб. Государство эти процедуры не оплачивает, а семья с тремя детьми собрать такую сумму просто не в силах. →

Ваня Арбузов живет в городе Чусовом в Пермском крае. У мальчика острый миелобластный лейкоз. Летом он перенес трансплантацию костного мозга, донором стала его мама. Костный мозг прижился, но возникло одно из самых частых и опасных осложнений после пересадки – реакция «трансплантат против хозяина». Это значит, что здоровые активные клетки донорского костного мозга считают «хозяйские» клетки Ваниного организма чужеродными, атакуют их и пытаются уничтожить. Мальчика может спасти препарат джакави, но у его мамы нет денег, чтобы купить лекарство. →

Лиам Аниськин живет с мамой, папой и старшей сестрой в городе Советске, что в Калининградской области. Он еще не говорит и не ходит, зато улыбается всем вокруг, несмотря на проблемы со здоровьем. У Лиама врожденная деформация черепа: слишком рано срослись лобные кости. Патологию нужно исправить, иначе мозгу станет тесно в черепной коробке, малыша ждет задержка в умственном развитии, слепота и глухота. Спасти Лиама может срочная операция – микрохирургическая реконструкция костей свода и основания черепа с использованием саморассасывающихся пластин. Ее готовы провести в московской клинике. Но операция и пластины обойдутся более чем в полтора миллиона рублей. Для родителей Лиама это неподъемная сумма. →

У Тони Худяковой синдром короткой кишки. Девочка родилась недоношенной, некоторые фрагменты кишечника не успели развиться, воспалились, и врачам пришлось удалить их. Оставшихся фрагментов недостаточно, чтобы всасывалась нормальная еда. Дети с такой болезнью сильно отстают в физическом и психическом развитии. Но есть парентеральное питание – еда, которая доставляется прямо в вену. Если прожить на парентеральном питании полгода-год, а то и дольше, кишечник разовьется и ребенок сможет питаться сам. Но стоит это питание несусветных денег. →

Из письма Полины Наберухиной, мамы Савы: «Савелий родился здоровым, активно развивался. Смущало одно: малыш молчал. Даже лепета не было. На мои тревожные вопросы врачи советовали подождать. Но время шло, а Сава так и не заговорил. Обследования выявили у него высокую степень тугоухости. По рекомендации специалистов мы купили дорогие сверхмощные слуховые аппараты, которые оказались бесполезными. В ноябре 2023 года сыну провели операцию – установили кохлеарный имплант на правое ушко. Сава стал отзываться на имя, реагировал на речь и повторял некоторые звуки...» →

Из письма Натальи Немовой, мамы Дарины: «Дарина родилась здоровой и хорошо развивалась. А в два года неожиданно вдруг стала терять равновесие и падать на ровном месте. Дочку госпитализировали в районную больницу. И за несколько дней она дошла до состояния младенца: разучилась сидеть и тем более ходить, но была в сознании, разговаривала. Дарину перевезли в республиканскую больницу, где поставили диагноз „вирусный энцефалит, церебеллит“ и начали лечить, но она совсем ослабела, даже перестала держать голову. Я сама повезла малышку в Москву, в детскую больницу...» →

У Максима Коровянского из города Рубцовска Алтайского края второй рецидив рака крови. В прошлом году ему пересадили здоровые клетки костного мозга от младшего брата. Но через три месяца болезнь внезапно вернулась. Жизнь Максима снова под угрозой. Теперь, чтобы спасти мальчика, нужна трансплантация костного мозга от неродственного донора. Но его подбор, активацию и доставку трансплантата в клинику государство не оплачивает, а стоит все это больше миллиона рублей. →

Из письма Ольги Петросян, мамы Лизы: «Дочка родилась в срок, но c множественными пороками развития: у нее отсутствовали ушные раковины и слуховые проходы, а нижняя челюсть была недоразвита. Лизе диагностировали синдром Гольденхара – редкую врожденную аномалию. Затем обнаружили врожденные пороки сердца и пищевода. В двухмесячном возрасте дочка перенесла операцию на пищеводе, через пять месяцев – радикальную коррекцию порока сердца. Угроза жизни миновала, и мы занялись восстановлением слуха...» →

Таня Лебедева живет с мамой в Нижнем Новгороде. В 14 лет у девочки начал стремительно развиваться сколиоз. К 15 годам он достиг уже 3-й степени, а к 16 – самой тяжелой, 4-й. Из-за деформации позвоночника у Тани сильные боли в спине и груди, страдают сердце и легкие, ей трудно ходить и сидеть, тяжело дышать. Девочка хромает при ходьбе и скрывает спину под мешковатой одеждой – очень стесняется этой своей особенности. Операция, которую готовы провести московские хирурги, избавит Таню от боли и вернет нормальную осанку. Но у ее мамы нет денег, чтобы оплатить сложную и высокотехнологичную операцию. →