Александр Гранкин

Пять лет назад к нам обратился помощник директора коммерческого предприятия, который искал для постоянного сотрудничества благотворительный фонд, специализирующийся на помощи детям. У помощника был заготовлен ряд вопросов, на них представителям фонда надо было ответить – пройти своеобразный кастинг. Один из вопросов был совершенно поразительным: как вы узнаете, что мама оплатила лечение или какие-то лекарства полностью? Не оставила ли что-то себе, на жизнь например, или даже на покупку игрушки своему ребенку. Как вы это контролируете? →

C какими только вопросами не приходилось иметь дело, обрабатывая входящие письма и звонки. Многие категории просьб как были, так и есть – в этом смысле мало что меняется: нельзя сказать, что дети стали меньше болеть или что теперь определенные операции уже не нужны. Но есть темы, которые со временем исчезли из почты Русфонда и телефонных разговоров сами собой. Произошла некая эволюция сознания как читателей, так и авторов просьб о помощи – некоторые вопросы не задают уже несколько лет →

Отказывать в ответ на просьбу о помощи всегда тяжело – не менее трудно, чем об этой помощи просить. Отрицательный ответ в половине случаев вызывает негодование: почему, на каком основании? Чем мой ребенок хуже тех, других детей, которых ваш фонд взял в работу? Ничем не хуже – для нас нет подходящих и неподходящих детей, просто существуют определенные правила работы, без которых организовать действенную помощь не получится →

Мои друзья в детстве хотели стать людьми героических профессий: пожарными, военными, милиционерами, врачами. У меня было другое желание – я хотел стать дворником. Когда ночью выпадал первый снег, я слышал, как рано утром во дворе они начинают скрести лопатами. Я был уверен, что дворники очень ждут этого первого серьезного снега и радуются, что расчищают путь для жителей. И понимал, что такой должна быть и моя будущая профессия – помогать другим. Моя мечта осуществилась: я вместе со своими коллегами и читателями Русфонда расчищаю путь тяжелобольных детей к выздоровлению →

Каждый десятый телефонный звонок или письмо на электронную почту Русфонда, в котором нас просят помочь в лечении ребенка, приходит не от его родителей, а от людей, которые с ними связаны: родственников, знакомых, сослуживцев и даже соседей. То есть от людей неравнодушных, желающих помочь, но не всегда понимающих, по какому принципу работает фонд. И иногда незнание правил работы фонда вызывает у авторов писем противоречивые эмоции, вплоть до негодования →

В среднем в месяц на нашу электронную почту приходит 350 писем с просьбой помочь. Но в половине случаев из содержания письма невозможно понять, что нужно автору и, следовательно, может ли Русфонд оказать помощь. Например, приходит письмо с заголовком «Крик души», а в нем только скан справки об инвалидности ребенка. Конечно, чтобы понимать, о чем речь, нужно связываться с автором →