Общество

Костномозговой штурм

В 2018 году Русфонд привлек более 13,5 тыс. потенциальных доноров костного мозга со всей России

Национальный регистр доноров костного мозга имени Васи Перевощикова (Национальный РДКМ) в прошлом году пополнялся за счет разных российских регионов: Татарстан, Пермь, сибирские субъекты РФ поставляли доноров порой активнее, чем обе российские столицы. Расширять географию донорства сложно, но необходимо.

«Когда мы проводили в Оренбурге нашу первую акцию рекрутинга потенциальных доноров, буквально весь город завалили буклетами, брошюрами, плакатами. Целый месяц готовили акцию. А привлекли всего 130 человек», – рассказывает Евгения Лобачева, координатор донорских акций Национального РДКМ. Та оренбургская акция проходила в начале 2018-го. За прошедший год многое изменилось.

В 2018 году в Национальный РДКМ удалось привлечь в общей сложности 13 590 человек. Регион-лидер – Татарстан: 2434 донора (здесь и далее данные за одиннадцать месяцев, потому что сеть «Инвитро» – партнер Русфонда – еще не предоставила декабрьские данные). Именно в Казани работает лаборатория Русфонда, где производится HLA-типирование доноров. На втором месте – Москва и Московская область (1990 потенциальных доноров). В октябре в Российском национальном исследовательском медицинском университете имени Н.И. Пирогова прошла самая масштабная акция, удалось привлечь 884 потенциальных донора: люди, связанные с медициной, – благодарная аудитория для таких мероприятий. Важна и активная позиция ректората университета.



На третьем месте – Пермский край, за год пополнивший Национальный РДКМ на 808 человек. И это демонстрирует еще одну важную особенность рекрутинга. Дело в том, что в Перми есть «костномозговая традиция»: два года назад местный фонд «Дедморозим» организовал для пермяков возможность сдавать кровь на типирование в здешних лабораториях «МедЛабЭкспресс». И это принесло свои плоды. «Любой нормальный человек, предложи ему вдруг отдать кому-то часть своего костного мозга, сначала скажет "нет", – уверена Лобачева. – Идея донорства должна зреть хотя бы несколько месяцев, человек должен узнавать о нем из разных источников – из телевизионных и радиосюжетов, со слов знакомых. И лишь после этого он, возможно, решится стать потенциальным донором».

Рекрутеры отмечают еще одну особенность: как бы масштабно ни готовилась акция, без группы активных местных жителей ничего не получится. В Русфонд каждый день приходит по несколько писем от людей, которые хотят организовать в своем городе кампанию привлечения добровольцев. Удачные акции прошлого года рождались в ответ на такие предложения, а информация о них распространялась главным образом по сарафанному радио, через местные чаты, в «Одноклассниках» – в регионах эта соцсеть живет напряженно и ярко.

Беда в том, что доноры активны не всюду: например, в 26 российских регионах за год появилось не более трех доноров. Почему бы не развивать донорство там, где процесс уже идет? Дело тут не только в малых народностях, для которых трудно найти донора за пределами их этноса. В больших городах тоже образуются «генетические сообщества»: в своей родной местности у больного обычно несколько больше шансов найти донора, чем где-то еще.

Донора и реципиента сравнивают по так называемым генам гистосовместимости. Костный мозг людей с одинаковыми аллелями (вариантами) этих генов совместим. Российский НИИ гематологии и трансфузиологии изучил проблему совместимости географически: на выборке из 1,5 тыс. человек сравнил частоту встречаемости определенных аллелей в нескольких российских городах. Обнаружилась интересная закономерность. Наборы аллелей, характерные для Петербурга, в Нижнем Новгороде встречаются почти так же часто. В Ростове-на-Дону – уже в два с половиной раза реже, а в Первоуральске – в четыре раза реже. Сильно упрощая ситуацию, можно сказать, что при прочих равных для типичного петербуржца поиск донора в Первоуральске по крайней мере в четыре раза менее эффективен, чем в родном городе.

Нынче Русфонд увеличит набор добровольцев до 25 тыс. человек в год и расширит географию. Фонд будет не только реагировать на предложения из регионов, но сам станет инициатором акций. Важное направление – работа с региональными станциями переливания крови (СПК). В декабре вместе с хабаровской краевой СПК фонду удалось за несколько дней привлечь 248 доноров. Получилось сотрудничество и с Ульяновской СПК. Но есть проблема: станции переливания крови в основном находятся в ведении Федерального медико-биологического агентства России, и, хотя формального запрета на их сотрудничество с благотворительными фондами нет, многие руководители станций отказываются от него, потому что «как бы чего ни вышло». Будет развиваться сотрудничество с силовыми структурами – такие доноры весьма дисциплинированны, – а также акции, организованные вокруг конкретного пациента. Вот недавний пример такой акции в США. В ноябре прошлого года выяснилось, что жительнице Южной Калифорнии по имени Сьюзи Рабака требуется срочная пересадка костного мозга, а подходящего донора для нее нет: Сьюзи наполовину латиноамериканка, для таких людей поиск обычно затруднен. Акцию объявили 22 ноября, а всего через неделю донор был найден. За это время кровь для типирования сдали почти 40 тыс. человек. Регистру в России есть куда расти.