Акции

Вениамин Харлашин родился в городе Киселевске Кемеровской области. Но дома он пока еще не был, хотя там его с нетерпением ждут папа и старший брат. Все месяцы своей жизни Веня провел с мамой в больнице, перенес несколько операций. У мальчика синдром короткой кишки, его организм не усваивает обычную пищу. Вене требуется специальное питание, которое вводится внутривенно, а также лекарства и расходные материалы. Государство поддерживает детей с таким диагнозом, но на оформление всех документов нужно время. Давайте поможем купить Вене все необходимое на полгода, чтобы он смог расти и развиваться дома, дожидаясь государственной помощи. →

Из письма Юлии Бонадыковой, мамы Алены: «Алена родилась без ушных раковин, с недоразвитыми слуховыми проходами и расщелиной нёба. В полгода на дочку надели слуховые аппараты костной проводимости, и у нее стала развиваться речь. В два года закрыли расщелину нёба. Смена зубов проходила болезненно, на нижней челюсти зубы росли неровно, нарушился прикус. Алена не могла жевать, с трудом глотала. Московские врачи поставили ей диагноз „синдром Тричера Коллинза“. Патология не влияет на умственное и физическое развитие, но дефект лицевых и других костей черепа уродует дочку...» →

Алене шестнадцать, она из Владивостока. У девочки острый миелобластный лейкоз – рак крови, и химиотерапия далась ей очень тяжело. Из возможных осложнений химии, каждое из которых само по себе способно убить, с Аленой случились все. Жуткий стоматит, когда язвами покрыты изнутри весь рот и все горло, был. Воспаление легких было. Почки отказывали. Высокую температуру Алена приучилась даже уже и не считать тревожным симптомом. Наконец наступила ремиссия, то есть рак временно отступил – ненадолго Алена здорова. Но рецидив неизбежен: рак обязательно вернется, если не сделать трансплантацию костного мозга. Поэтому сделать ее нужно обязательно. →

Арина Михайлова живет в селе Белогорье Белгородской области с мамой и старшей сестрой. У девочки несовершенный остеогенез – очень хрупкие кости, которые могут ломаться от любого неосторожного движения. Она и родилась уже с переломами. С восьми месяцев Арину лечат в московской клинике Глобал Медикал Систем (GMS Clinic). Девочка перенесла три операции, ей укрепили оба бедра и левую голень телескопическими штифтами Fassier-Duval. Такой штифт дорого стоит, но он раздвигается по мере роста костей, не требуя частых замен, что особенно важно для хрупких пациентов. Теперь Арине нужна такая же операция на правой голени – правая нога отстает от левой в росте, все сильнее деформируется, девочке трудно и больно ходить. Но эта операция стоит больше 2 млн руб., у Михайловых таких средств нет. →

Из письма Романа Медина, папы Ярослава: «В марте прошлого года Ярослав тяжело заболел. Поднялась температура, заложило нос, лимфоузлы под челюстью опухли. Хирург, к которому мы обратились, назначил антибиотик, но лучше не стало, на теле сына появились красные точки. Ярославу провели анализ крови, и оказалось, что уровень лейкоцитов у него гораздо выше нормы. Взяли пункцию костного мозга – и диагностировали рак крови! Это было ужасное потрясение для нашей семьи. Целый год сын провел в больнице, проходил химиотерапию. Лечение шло долго, но помогало, рак отступил. К сожалению, этой весной Ярослав перенес коронавирусную инфекцию. И после этого случился рецидив: рак вернулся...» →

Артем живет в Москве с папой и бабушкой. Он общительный и дружелюбный, с увлечением рисует и собирает пазлы, любит играть с друзьями на детской площадке. Хотел бы и бегать, и гонять мяч наравне с ними, но ноги подводят – мальчик сильно хромает, стопы подворачиваются внутрь. Они у Артема деформированы с рождения, лечение помогало лишь на время, а сейчас, когда мальчик активно растет, ходить ему все труднее. Ноги болят, он не может наступать на полную стопу, спотыкается. Ярославские хирурги готовы провести Артему сложную операцию, которая позволит выправить стопы. Но ее стоимость без малого полмиллиона рублей. У папы Артема таких денег нет. →

Из письма Кермен Очировой, мамы Сангаджи: «Сразу после рождения малыша я заметила, что голова у него странной формы – лоб и затылок вытянуты. Врачи сказали, что он это перерастет и все придет в норму, но деформация не уменьшалась. Мы обратились к нейрохирургу, провели обследование, и Сангаджи поставили диагноз „cиностоз сагиттального шва, скафоцефалия“, то есть раннее сращение теменных костей, которое препятствовало росту и развитию мозга. Чтобы исправить этот дефект, потребовалась операция...» →

Миша Шилин живет с родителями в деревне Малые Кириллы под Смоленском. В начале этого года у мальчика обнаружили острый лимфобластный лейкоз. Сейчас Миша проходит химиотерапию, но остается высокий риск рецидива. Чтобы лейкоз ушел навсегда, необходима пересадка костного мозга. Подходящие доноры есть в Национальном регистре доноров костного мозга имени Васи Перевощикова (Национальном РДКМ), который организует подбор, активацию донора и доставку трансплантата в клинику. Но государство эти расходы не покрывает, как и стоимость набора специальных реактивов, необходимых для диагностики и контроля состояния Миши. →

Жизнь 15-летней Сони из Белгорода разделилась на две половины. Первая прошла под знаком опухоли. Ее удаляли, а она вырастала снова. Девочка перенесла множество операций, к шести годам с опухолью удалось справиться окончательно. К счастью, она была доброкачественная. Тут-то к Соне и пришла вторая болезнь – сколиоз, еще более упорный, чем опухоль. Корсеты, гимнастика – ничего не помогало. Сейчас позвоночник изогнулся почти на 45 градусов, исправить дело может только операция. В Национальном медицинском исследовательском центре (НМИЦ) травматологии и ортопедии имени Н.Н. Приорова ее готовы сделать по щадящей технологии – чтобы не лишить позвоночник гибкости. И у Сони может начаться новая жизнь. Только государство такие операции не оплачивает. →