Санкт Петербург - акции

У Кирилла из Санкт-Петербурга редкое генетическое заболевание – митохондриальная миопатия, прогрессирующая мышечная слабость. Мальчик не может ходить, с трудом сидит, почти не держит голову. Болезнь поражает даже дыхательные мышцы. Ребенку не хватает сил, чтобы откашляться, – нужен специальный аппарат для удаления мокроты из дыхательных путей. Купить его родители не могут: не хватает средств. →

Из письма Олеси Тарасюк, мамы Вани: «Сын родился с деформированной правой ручкой – она словно привязана к телу и почти в два раза короче левой. Кисть загнута внутрь, и нет большого пальца. Ваня не может ползать, играть, брать в руки предметы. Я обратилась в Центр имени Г.А. Альбрехта в Санкт-Петербурге, ортопед сказал, что необходимо в ближайшее время начать хирургическое лечение…» →

Из письма Ларисы Бересневой, мамы Кирилла: «Сын родился с тяжелой болезнью крови. Диагноз ему поставили в ноябре 2017 года, хотя признаки болезни появились раньше. Летом прошлого года у Кирилла без видимой причины поднялась высокая температура, назначили антибиотики, но температура не сбивалась. Сына положили в больницу, долго обследовали: сделали пункцию костного мозга, УЗИ внутренних органов, взяли анализы. Врачи не могли поставить диагноз, пока не назначили генетическое обследование. Выяснилось, что у Кирилла поломка ДНК…» →

Из письма Татьяны Челноковой, мамы Миши: «Сын родился с тяжелым пороком развития – грыжей пупочного канатика, при которой внутренние органы находятся не в животе, а снаружи. Сразу после рождения его прооперировали в Детской городской больнице (ДГБ) №1 Санкт-Петербурга. И с тех пор Мишу не раз спасали в этой замечательной клинике…» →

Из письма Ольги Старченко, мамы Никиты: «Сын начал говорить только в три года. Врачи объясняли: задержка речевого развития стала последствием кист в головном мозге, которые обнаружили у Никиты вскоре после рождения, со временем кисты рассосались. Мы проходили много обследований, но ни один из врачей не предположил, что у сына снижен слух. В три года я отвела Никиту к сурдологу. Выяснилось, что часть звуков сын вообще не слышит, а часть – воспринимает в искаженном виде…» →

Из письма Анны Лезжовой, мамы Евы: «Когда дочке было восемь месяцев, врачи услышали шумы в ее сердце. Еву направили на обследование в больницу города Тулы. Но кардиолог успокоил меня и посоветовал повторить обследование, когда ребенку исполнится год. Так мы и сделали. На этот раз страшные предположения подтвердились, у дочки выявили порок сердца: аорта у Евы напоминает песочные часы – центральная часть сосуда сильно сужена, левый желудочек сердца перегружен. Этот дефект вызывает повышение артериального давления в сосудах шеи, головы. Гипертония нарастает с каждым днем и грозит необратимой травмой сосудов мозга…» →

Долгожданный Ваня родился бездыханным… Врачи спасли ребенка. Но диагноз оказался страшным: множественные пороки развития внутренних органов, атрезия пищевода – он не соединен с желудком. Одиннадцать месяцев мальчик борется за жизнь. Он перенес уже две операции. Сейчас предстоит еще одна, очень важная, – по восстановлению пищевода. Но стоит операция очень дорого. →

Из письма Татьяны Милушевой, мамы Владика: «Когда сын лежит на животе, его дыхание становится тяжелым, с хрипами. У Владика сложный порок сердца – отверстие в перегородках и между предсердиями, и между желудочками. Эти «дырочки» увеличиваются, нагрузка на сердце возрастает, ребенок задыхается. Кроме того, в четыре месяца у Владика заподозрили еще одну патологию – сужение аорты…» →

Из письма Ольги Солтан, мамы Мирона: «Подвижные игры сыну запрещены, он обычно играет в кубики, строит дома. Мирон родился с тяжелым пороком сердца – у него отсутствует правый желудочек, нет сердечных клапанов. Сын перенес уже три операции на открытом сердце. И каждый раз нам помогали читатели Русфонда, спасибо всем большое! Мирону выполнили шунтирование, затем создали соединение между легочной артерией и полой веной, чтобы кровь нормально насыщалась кислородом. Сейчас наступил самый важный момент…» →