Существо леса

Кольца времени и возрастной бур как способ выйти из чащи

Гражданин Мостовщиков, специальный корреспондент

Попытка совершить какой-нибудь поступок рано или поздно приводит человека в лес. Именно так жизнь делается похожей на сказку. Забота о престарелых родственниках, подвиги во имя сокровища мира, попытки наладить творческий диалог – все это превращает вас в Красную Шапочку, Хоббита и Колобка. Перед вами сразу встает темная метафора леса – враждебное, таинственное существо мира, в который нужно вступить, чтобы проститься с прежней жизнью. В чаще отношений с карликами, волками, гоблинами и другими близкими людьми можно сгинуть навсегда. Или же найти свой собственный способ спастись.

Впрочем, подлинная гибельная притягательность темных кущ кроется отнюдь не в глуши бессознательного, а в том, что лес существует на самом деле. Он может появиться в любой момент и забрать вас к себе также безвозвратно, как он захватывает неухоженное поле, обступает брошенный дом, путает беспечного грибника. Признаюсь, я наивно тянулся когда-то к людям. Ездил к ним в гости, спорил о важном, выпивал. Но вот не успела еще пройти вся моя жизнь, как вдруг я оказался в Брянске, и не где-нибудь, а именно в музее леса.

Как глубокое потрясение оставляет в воображении одни лишь осколки от столкновения с реальностью, так и я могу передать сейчас только приступы окружившего меня кошмара. Огромный человек в форме лесника с дубовыми листьями в петлицах. Бескрайнее от темноты помещение с чучелами лося, бобра и медведя. Голос огромного человека в темноте: «Сейчас... пойдет... снег». Сноп света, ударяющий в медленно вращающийся под потолком зеркальный дискотечный шар. Вой ветра и волков, записанный на магнитофон. Брызги отражений в стеклянных глазах кабанов. Довольно тяжелое похмелье. Надпись черными нитками, ночью вышитая брянскими друзьями на моем рюкзаке: «Лес – это не просто совокупность деревьев. БСЭ».

Надо ли объяснять: в скором времени в новостях передали, что брянский музей леса дотла сгорел при невыясненных обстоятельствах. Это пепелище еще несколько лет тлело в моей душе. Со многими я успел поругаться. Почти ничего мне не удалось. Совокупность деревьев моей судьбы, похоже, так и не стала лесом. Лес моих поступков так и не вырастил ни одного дерева. Похоже, я крепко заплутал в этой непонятной чаще. Пока наконец около метро «Павелецкая» случайно не набрел на столичный музей русского леса.

Это оказалось классическое учреждение культуры – познавательная смесь сауны и общественной приемной должностного лица. На обустройство такого музея обычно уходит роща вагонки и небольшой заповедник чучел. Пока искали администратора, чтобы она продала билеты, я полистал книгу отзывов, заполненную в основном учащимися начальных классов. Последняя запись была оставлена сбивчивым почерком ребенка: «Музей очень понравился! Жалко што лося нет».

Осмотрев мох и кладки птичьих яиц, я поднялся на второй этаж, где экскурсовод обсуждала с каким-то городским сумасшедшим этику убийства медведей, выходящих к человеческому жилью.

– Простите, я по существу, – перебил я спорящих.

– По существу леса? – спросила меня экскурсовод.

– В каком-то смысле. Скажите. Я читал в одной из энциклопедий, что человек – это весь мир в многообразии его форм. Возможно ли почувствовать это еще при жизни человека?

– Конечно. Если этот человек – например, дерево, – экскурсовод выхватила из экспозиции тонкий диск, похожий на кусок деревянной колбасы, отрезанный любознательными людьми в самом крепком месте ствола благородного растения, прожившего на свете сто с лишним лет. – Покажу вам интересный спил. Видите концентрические круги? Это так называемые кольца времени. По ним мы можем не просто судить, сколько прожило дерево, но и как именно складывалась его судьба. Когда условия были плохие, взаимодействие с окружающим миром складывалось неважно – кольца времени получались мелкие, путанные, едва различимые. Но как только появлялись солнце, питание, радость – видите, кольца становятся очевидными, заметными, другими.

– То есть, если хочется разобраться, нужен только спил? – спросил я, как бы убеждаясь в чем-то бессознательно своем.

– Ну почему? Есть же возрастной бур. Это что-то типа штопора. Вы ввинчиваете его примерно на уровне груди и потом вынимаете пробу.

– Ааааа... Всего лишь...

– Конечно. Только не забудьте потом замазать дырочку смолой.

Собственно, это было окончание осмотра. Так я и вышел из леса.

Как помочь